Частный визит
как Эхо геополитических переделов
Политика есть концентрированное выражение экономики…
Владимир Ленин, русский революционер, политик и философ
ВСТРЕЧА российского президента Владимира Путина с экс-президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым в Москве, состоявшаяся 29 мая, привлекла повышенное внимание казахстанской общественности. Многие наблюдатели связали его с информацией, появившейся на следующий день после визита – о том, что Казахстан вроде как уже определился с тем, компания какой страны будет строить в нашей стране атомные электростанции. И это – не Россия, а Китай. Параллельно, стало известно, что под угрозой срыва соглашения с РФ и по строительству трех ТЭЦ. Если смотреть на ситуацию под этим углом, то можно сделать предположение, что демонстративный прием главы «Старого Казахстана» может быть своего рода сигналом главе Казахстана «Нового» из Кремля, недовольного тем, что Астана все больше укрепляет экономические связи с восточным соседом – в ущерб амбициям и интересам соседа северного. И хотя официально окружение Назарбаева говорит об отсутствии какой-либо политической подоплеки, у такого рода мнений есть вполне логичная основа. Истоки ее идут еще из событий Кантара-2022.
Из-за закрытости судебных решений, а также некоей искусственности официальных оценок в Казахстане и умолчания ответственных лиц, в нашем обществе так и не сформировалась единая точка зрения на то, что же, все-таки, было в январе 2022 года. Понятно, что раз именно с этого периода отсчитывается так называемый «Новый Казахстан», который очевидным образом противопоставляется «Старому», речь идет о том, что именно в результате кровавых и трагических событий второй президент страны, наконец, обрел реальную власть. Соответственно, если до них ее у него не было, значит, она была у кого-то другого, и ввиду краткости списка возможных вариантов, мы ведем речь о первом президенте, который возглавлял Совет безопасности. Мы даже помним, как тогдашний министр юстиции оговаривался, что его коллег назначает не президент, а именно СБ. Кстати, сейчас дело этого бывшего министра должны рассматривать в суде. Точнее мы сказать не можем, ибо следствие против него и процесс засекречены, также как были засекречены или непрозрачно проведены процессы по делу экс-председателя КНБ Карима Масимова и его первого заместителя – Самата Абиша.
С учетом того, что мы знаем о Кантаре и понимаем о системе государственной власти в стране, версия о том, что между двумя президентами во время этих событий шли «яростные переговоры», а затем – при посредничестве Владимира Путина – были заключены некие соглашения, выглядит вполне реалистично. По крайней мере, мы могли видеть, как эти соглашения выполнялись – из власти ушли все родственники первого президента, а к нему у правоохранительных органов никогда не возникало вопросов. Как и к большинству тех, кого неофициально считали бизнесменами «приближенными к Основателю». Тюремные заключения для Кайрата Сатыбалдыулы и Кайрата Боранбаева стали скорее исключением, больше никто из окружения первого президента не привлек внимание правоохранительных органов, хотя богатых людей в нем осталось еще очень много. Формула «одному – власть, другому – деньги, а Путин – гарант» выглядит очень правдоподобно и логично. По крайней мере, она отражает то, что мы видели вплоть до последнего времени.
Сделка между двумя казахскими президентами под гарантии Москвы и вполне отвечала интересам нашего северного соседа, который стремился получить большее влияние на своих соседей, чем имел. Собственно, Москва особенно и не скрывала, что желала куда большей интеграции в рамках ЕАЭС и, прежде всего, политической – с введением общей валюты, парламента и всего того, что, по идее, считалось чертами суверенитета. И в эту схему искусственно заложенный в Казахстане конфликт, когда элиты растянуты по «магнитному полю» между политическим и экономическим поясами, изящно вписывался. Делая ставку на одного, Кремль уже обжигался (в частности, в Узбекистане), когда такой один человек уже вполне укреплял свою власть и быстро забывал «старых друзей». Однако, похоже и в Казахстане ставка на расщепление элит тоже постепенно дает сбой.
И причины этому, похоже, больше внешние, чем внутренние. Кстати, проявили себя они буквально через месяц после Кантара-2022. Тогда российские войска вопреки ожиданиям были быстро выведены, и не создали никаких новых военных баз, причиной чему, возможно, было письмо из Пекина, где Москву поблагодарили за поддержку Астаны, но также выразили надежду, что никакие войска в нашей стране не задержаться. Понятно, что десантники были нужны Москве и для запланированного через пару недель вторжения в Украину, что тоже сыграло свою положительную роль в том, что суверенитет Казахстана постепенно начал вновь укреплять свой имидж. Безусловно, украинское сопротивление и поддержка Запада нанесли самый серьезный удар по планам Кремля на укрепление своего контроля в пределах «зоны национальных интересов» (читай – границ бывшего СССР).
Впрочем, мы все равно видели крупные экономические сделки, когда россияне брали под контроль стратегические ресурсы в Казахстане. Центральной в этом плане было приобретение «Росатомом» доли в урановом месторождении Буденовское в Туркестанской области РК. Продававший этот актив Александр Клебанов не раз назывался среди близких к экс-президенту Назарбаеву лиц еще с конца 90-х годов прошлого века, в большую часть 2000-х он был директором Республиканского государственного предприятия «Беркут» Управления делами Президента РК. В этом же ключе были публикации о росте влияния россиян в руководстве компании «Казахмыс», а также о том, что ее активы, наравне с «Казцинком», могут выкупить именно представители РФ. Ни для кого не секрет, что эти компании также тесно связаны с окружением бывшего президента Назарбаева. На этом фоне его редкие встречи с российским руководством вызывали плохо скрываемую нервозность в Астане.
И вот, в деле экономической экспансии в Казахстане следующим важным направлением были планы по строительству ТЭЦ и АЭС. По первым уже было даже заключено соответствующее соглашение, интрига же с атомными станциями тянулась намного дольше и, видимо, сопровождалась крайне мучительным выбором. Судить об этом можно только по косвенным признакам, но и они позволяют предположить, что Астана всеми силами старалась соблюсти и верность неофициальным договорам, и выгоду для государства. Так, к примеру, то, что одна АЭС превратилась в три, выглядит, как желание Астаны раздать «всем сестрам по серьгам», чтобы не обидеть никого из потенциальных строителей – ни РФ, ни Китай, ни Запад. Затем, слова президента Токаева о том, что одного застройщика может и вообще не быть, а строить станции может международный консорциум, также выглядели, как еще одна попытка не делать вывод в пользу кого-то одного.
Теперь же публикации в китайской прессе говорят нам, что убедить страны-претенденты разделом пирога не удалось. Ну, а Китай сделал просто самое выгодное предложение по цене, технологиям и последующему сопровождению. В условиях того, что Казахстан и так погряз в долгах, а бюджетный дефицит ежегодно приходится латать извне, вполне логично, если Астана подтвердит, что действительно сделала выбор в деле строительства АЭС в пользу Китая. Отдельные эксперты говорят, что свою роль мог сыграть и недостаток средств у РФ, которая тянула время по ТЭЦ, и не хотела удешевлять свое предложение по цене. Говорят, что китайское предложение чуть ли не в 2 раза дешевле российского. Плюс, опять же предположительно, есть вариант, что китайскому застройщику передадут и контракт на строительство ТЭЦ, которое смогут профинансировать через китайские госбанки.
На этом фоне «частная встреча» Назарбаева с Путиным действительно выглядит, как один из последних рычагов давления Кремля на Акорду, поскольку ни в техническом, ни, особенно, в финансовом плане россиянам с китайцами конкурировать не приходится. Плюс, ко всему Москва и сама с 2022 года, видимо, снизила свой вес в диалоге с Китаем, и конкурировать за Казахстан с Пекином в открытую для нее уже проблематично. И мы в прошлом уже не зря отмечали, что именно Китай сегодня выступает одним из наиболее серьезных гарантов нашего суверенитета и территориальной целостности.
Другой вопрос – в том, что расширение китайского влияния в Казахстане также «чревато». В бизнес-кругах страны делятся наблюдениями по поводу того, что бизнес Поднебесной буквально «забирает» под себя целые отрасли производства и предпринимательства, пользуясь доступом к дешевым деньгам своих банков и масштабами производства, позволяющими им беспощадно демпинговать, вытесняя местных конкурентов с рынка. И в этом смысле, даже открытие на прошлой неделе филиала Российского военно-исторического общества выглядит определенного рода попытками Астаны продолжать балансировать между крупными игроками. Насколько Акорда успешна в этом деле – другой вопрос. Как и то, почему она ищет поддержку, прежде всего, у внешних сил, априори списав внутренние резервы страны, тающие по мере того, как общественность все больше убеждается в том, что «Новый Казахстан» мало отличается от Казахстана «Старого»…
