Нация перочинных ножиков
Стволы для лохов, ножи — выбор мастеров.
Из кинофильма Гая Ричи «Карты, деньги и два ствола».
НА ДНЯХ в профильных пабликах и соцсетях, связанных с охотой, продажей оружия и активным образом жизни, появилась информация от Казахстанского общества охотников и рыболовов «Табигат», которое сообщает некоторые подробности о готовящемся законопроекте (или о поправках в закон) «О национальной безопасности». И, в частности, указывается ряд новаций, которые касаются усиления запретов. Речь идет о том, чтобы поднять возраст владения гладкоствольным оружием до 21 года, ограничить доступность полуавтоматического оружия необходимостью приобретения 3-летнего стажа владения неавтоматическим, а также - и это самое странное – совсем запретить холодное оружие населению. Оформлено последнее таким образом, чтобы запретить охотничьи ножи (а это почти единственный вид холодного оружия массово доступный населению) с клинками свыше 9 см. Но по закону, нож даже с упором, но с клинком до 9 см итак не является холодным (и, соответственно, охотничьим) оружием. Откуда растут ноги у таких запретительных инициатив довольно очевидно – чиновники видимо опять испугались, что обозленное население может начать «восстанавливать справедливость», которую не может обеспечить государство, своими руками, а также доступными им средствами. Ну, и решили от греха подальше, в очередной раз, сократить доступность для казахстанцев любого оружия.
На настоящий момент, в Казахстане даже пневматика – то, что мы привыкли видеть в тирах еще с советских времен и то, что по всему миру продается даже детям – у нас, фактически, удалена из свободной продажи. Еще раньше у граждан забрали право иметь травматическое оружие (хотя оно продавалось по лицензии и довольно жестко регулировалось), несколько раз сокращалось количество стволов, которые можно иметь охотникам. И вот теперь у граждан решили вовсе отобрать право иметь холодное оружие вообще. Таким образом, если власти страны что-то и делают по мере роста закредитованности и обнищания населения, то это, видимо, поступательно разоружают его.
Как удалось уточнить в открытых источниках, разговор о повышении возраста для желающих приобрести огнестрельное охотничье оружие активизировался еще в мае, после событий с расстрелом школы в российском Татарстане. Тогда, напомним, 19-летний Ильназ Галявиев убил 9 человек, причем из легально купленного оружия –гладкоствольного ружья. После этого уже в сентябре в той же России, в Перми, первокурсник Тимур Бекмансуров расстрелял из легального гладкоствольного ружья 6 человек в местном университете. То, что в России после этого возникла дискуссия о том, почему социопаты с психопатическими наклонностями, то есть, очевидно, ненормальные люди, обходят разрешительную систему для получения доступа к оружию и какие реформы ей нужны, это естественно. У нас же почему-то речь сразу же пошла о другом – о введении новых возрастных ограничений для стрелков. Депутаты мажилиса предложили выдавать охотничий билет с 24 лет, и тут даже в МВД несколько снизили планку возрастного ценза – до 21 года. При этом нужно отметить, что в нашей стране трагических инцидентов с массовым расстрелом ни в чем не повинных людей никогда не было. У нас даже террористы как-то пока избегали специально стрелять в прохожих, что в Таразе, что в Алматы, что в Актобе.
События в Алматы с гибелью полицейских, ЧСИ и выкупателей, убитых выселяемым банковским должником Дужновым, явно куда больше напугали представителей властей и «экосистемы по выбиванию долгов», сросшихся с государственными институтами, чем малолетки с шотганами в школах. Так, после второго инцидента с насилием в отношении ЧСИ в южной столице, представители алматинской палаты частных судебных исполнителей вовсе заявили, что вообще больше не хотят связываться с выселением людей и сносом домов. Коллеги цитируют заместителя руководителя палаты ЧСИ Алматы Руслана Исаева: «Сейчас вносим изменения в законодательство. Хотим такую категорию дел, как снос, выселение, передать государственным судебным исполнителям. Такие предложения мы уже направили в центральный аппарат». То, как быстро ЧСИ согласились отдать жирный кусок «выкупательного бизнеса» государственным служащим, показывает, насколько серьезно они воспринимают угрозу в своей адрес.
Вот только государство – тоже не самый лучший исполнитель таких решений. Недавно освобожденный после 15 лет заключения Арон Атабек был в свое время осужден именно за участие в сопротивлении граждан попытке массового сноса жилья в микрорайоне Шанырак в Алматы в 2006 году. Власти города утверждали, что дома построены на самозахваченной территории и подлежат сносу, их жители говорили, что получали от прежних администраций документы на узаконение своих домохозяйств. Сопротивлявшиеся вступили в открытые столкновения с полицией, итогом которых стала гибель одного из сотрудников правоохранительных органов, захваченного, а затем сожженного доведенными до отчаяния шаныракцами. После этого часть домов в этом микрорайоне были все же узаконена, а несколько особенно активных сопротивленцев во главе с Ароном Атабеком получили от 14 до 18 лет тюремного заключения. Да, и случай с Дужновым показал, что отчаявшийся человек спустя 15 лет после шаныракских событий готов стрелять не только в частных судебников, но и в представителей власти – от его пуль погибли двое участковых. Кстати, оружие Дужнова тоже было абсолютно легальным образом приобретено и зарегистрировано. А, учитывая, сколько он им владел, возрастной ценз и даже 3-летнее ограничение на полуавтоматы такого рода преступление явно не предотвратили бы.
Ну, а самое непонятное – это почему власти страны вдруг решили исключить из закона охотничьи ножи, практически единственное холодное оружие (есть еще спортивное, но им реально владеют лишь единицы), которое граждане, при наличии охотничьего билета, могут приобрести в личное пользование? Кто-то думает, что оно также будет опасным в руках должников? Как вообще в законопроект могла попасть такая странная правовая коллизия, которая уничтожает охотничье холодное оружие, как класс? Ранее холодным оружием (ХО) считался нож, у которого были одновременно 3 параметра – упор, длина лезвия свыше 9 см и выемка на клинке (дола, кровосток). Сейчас, согласно действующим нормам, охотничье ХО – это все, что с лезвием свыше 9 см (при наличии упора или выемки под пальцы) или свыше 15 см (без упора и выемок на рукояти). Соответственно, запрет охотничьих ножей с клинком более 9 см просто полностью выводит их из оборота на территории Казахстана, поскольку клинки меньше этой длины не являются ни охотничьими, ни холодным оружием (и пока еще доступны в свободной продаже). Или это стоит понимать, как выведение всего того, что раньше было гражданскими туристическими и перочинными ножами в класс ограниченного доступа ХО? Тогда, правда, непонятно, как господа-ограничители собираются решать вопрос с продажей кухонных ножей. Введут лицензирование для поваров и домохозяек? Или оставят в обороте для «гражданских» только керамические ножи?
Доводов о том, что граждан в условиях, когда преступность в нищающем обществе не падает, а растет, и им бы как-то надо тоже иметь возможность себя защитить, давно в полиции не слышат. Даже после того, как погиб известный фигурист Денис Тен и многие начали говорить о том, что гражданам можно было бы вернуть какие-то возможности по самозащите, в МВД были непреклонны. «Этот вопрос мы рассматривали. Такой необходимости нет, мы проанализировали. Мы ввели запрет на травматическое оружие в 2014 году. За последние 5 лет, как мы ввели запрет, есть эффект. Почему травматическое оружие раньше приобретали? Многие использовали его в противоправных целях, многие приобретали, носили с собой. Любой инцидент, даже на заправке, просто слово за слово – вытаскивали оружие и начинали применять, - сказал глава Комитета административной полиции МВД Максат Байболов. - То есть граждане неправильно его применяли. Поэтому по аналогии с другими странами мы ввели такой запрет. Необходимости [отменять запрет] мы не видим. Пневматическое относится к категории спортивного оружия, и оно должно использоваться только в тирах».
О том, насколько чиновник в погонах объективен, можно судить по официальной статистике: за все годы легального статуса травматического оружия (а это как минимум с начала 2000-х годов) было зарегистрировано всего 47 преступлений с его использованием в руках законных владельцев. Про пневматику даже говорить смешно, по всему миру (даже в России) она имеет статус не спортивного, а развлекательного. Случаев убийств или даже каких-то громких преступлений с ним в нашей стране просто не было. Таким образом, для всех тогда и сейчас вполне очевиден политический момент в разоружении граждан. Потому что даже легальное оружие может быть опасно для системы, которая не может или не хочет заставить закон служить защите широких слоев граждан, а не кучки имущих, о чем свидетельствует пробуксовка с рассмотрением закона о банкротстве физлиц на фоне новых инициатив по расширению полномочий коллекторов уже после алматинского расстрела.
И вот на фоне таких законодательных инициатив очередной раунд разоружения казахстанцев абсолютно логичен: кто же будет оставлять оружие податному сословию, которое должно только платить и отдавать? Вооруженный холоп – это плохая примета - к бунту. Оружие – это привилегия свободного человека. Как ни странно, такова даже наша национальная традиция: в старину на собраниях казахов безоружному человеку просто не давали слова, отказывая в полноценности его членства в обществе. Если же эти поправки или новый законопроект все же будет принят, то мы все можем считаться нацией перочинных ножиков, у которой даже нет права голоса. Впрочем, мы итак, практически, уже таковы. Просто пока еще можем покупать ножи подлиннее. И то, видимо, недолго осталось…
