Судьи не выдерживают критики
а закон не дает точных определений
Если ты хочешь быть беспристрастным судьей, смотри не на обвинителя или обвиняемого, а на самое дело.
Эпиктет, древнегреческий философ
ВЧЕРА судья на процессе по убийству Шерзата Болата в Талдыкоргане обратился к гражданам, следящим за трансляцией из зала суда, обвинив тех, кто выражает собственное мнение и дает субъективные оценки, в давлении на себя. «В социальных сетях блогеры и другие лица выражают свои личные мнения и дают субъективные оценки расследованию и судебному процессу. В связи с этим, напоминаем, что в соответствии с пунктом 1 статьи 75 Конституции Республики Казахстан, суд в Казахстане вершат только судьи, вмешательство в судебный процесс недопустимо, и за это законом предусмотрена ответственность», - сказал Жанузаков. «Сейчас идет судебное следствие. Итоговое решение еще не вынесено. Решение суда будет объективным. До вынесения решения недопустимы давление на суд и необоснованная критика. Нельзя распространять субъективные мнения по делу, в некоторых случаях это может быть расценено как давление на суд. Уважение и доверие суду являются основой правового и справедливого государства, в связи с этим призываем блогеров и другим пользователей воздержаться от провокационных высказываний», - безапелляционно заявил судья. Нас эти слова смутили, поскольку даже руководители государства говорят о необходимости повышения доверия к судам, подтверждая тот факт, что это – не некая «обязанность» граждан, но забота самих судебных органов власти, отчего абсолютный характер носить не может. Ну, а открытые суды, это – один из способов достижения этой цели за счет прозрачности правосудия, который раскрывает общественности то, как оно отправляется. И тут уже ничего нельзя поделать – после того, как что-то становится достоянием общественности, запрещать людям высказывать о нем субъективное мнение также странно, как и не разрешать детям собирать шашу. Другое дело, что в нашем законодательстве вопрос о давлении на суд и вмешательстве в его деятельность прописан максимально широко и неясно, что, в целом, в известной мере девальвирует смысл самого механизма публичности судов и судебной системы. Неурегулированный статус этого вопроса так и будет оставаться одним из вызовов для казахстанского гражданского общества, мешающим ему стать по-настоящему развитым.
Одна из основных проблем в этом вопросе – слишком широкое определение понятия «вмешательство в деятельность суда», прописанное в статье 407 УК РК («Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству досудебного расследования»). Там это прописано следующим образом: «Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия – наказывается штрафом в размере до двух тысяч месячных расчетных показателей либо исправительными работами в том же размере, либо привлечением к общественным работам на срок до шестисот часов, либо ограничением свободы на срок до двух лет, либо лишением свободы на тот же срок».
В итоге, получается, что судья произвольно сам решает – что считать вмешательством в его дела? – фактически осуществляя цензуру, запрещенную той же Конституцией РК. Когда судья говорит, что «нельзя распространять субъективные мнения по делу», как это коррелирует со статей 20 Конституции, где прямо говорится, что «свобода слова и творчества гарантируются», «цензура запрещается», и «каждый имеет право свободно получать и распространять информацию любым, не запрещенным законом способом». Да, отдельно отмечается запрет на распространение госсекретов, а также пропаганды или агитации «насильственного изменения конституционного строя, нарушения целостности Республики, подрыва безопасности государства, войны, социального, расового, национального, религиозного, сословного и родового превосходства, а также культа жестокости и насилия». Но субъективное мнение о судебном процессе и качестве правосудия не подпадает ни под одно из этих определений.
Более того, судьи, требующие не оказывать на них давление через СМИ, до вступления вынесения решения мотивируют это тем, что публикации мнений и оценок их работы могут повлиять на приговор, а после этого – тем, что сомнения в вынесенном приговоре покушаются на обязательность его исполнения, также гарантируемую законом. Таким образом, судьи хотели бы, чтобы СМИ, соцсети и просто граждане страны не имели права обсуждать (и, соответственно, осуждать) их деятельность. Собственно, и чиновники тоже хотели бы этого, о чем говорят попытки обесценить критику государственного аппарата со стороны государственного советника Ерлана Карина, о чем «ДН» неоднократно писала. Все это очевидным образом вступает в противоречие со свободой слова.
Не проясняет ситуации и конституционный закон «О судебной системе и статусе судей», где в статье 25 («Независимость судей»), просто говорится: «Никто не вправе вмешиваться в осуществление правосудия и оказывать какое-либо воздействие на судью и присяжных заседателей. Такие действия преследуются по закону». Как и статья 77 самой Конституции, где сказано: «Какое-либо вмешательство в деятельность суда по отправлению правосудия недопустимо и влечет ответственность по закону». По сути, эти определения являются кальками друг друга и никакой ясности в этот вопрос не вносят. Отдельно отметим, что речь тут не идет о публикации, скажем, неправдивой, ложной (в том числе – заведомо ложной) информации – это действительно запрещено отдельно кучей других законов, в том числе печально известной статьей 274 УК РК, оставшейся в кодексе в качестве «дублера» демонстративно декриминализованной клеветы. Суть, в том, что судья указывает, как на давление на суд, именно на суждения и субъективные мнения, которые, будучи информацией оценочного характера, не могут быть отнесены к клевете или ложной информации по закону.
Хуже всего, что идея о незаконности комментирования работы судов поддерживается на самом высоком уровне. И даже президент Токаев говорил: «В последнее время нередки случаи, когда судьи подвергаются давлению со стороны СМИ и социальных сетей. Бывает, что следствие еще идет, дело не передано в суд, а отдельные журналисты и блогеры уже нагнетают ситуацию, публично предрекают решение судьи. Здесь, кстати, есть вина и некоторых правоохранительных органов, которые, как было сегодня сказано, спешат с объявлением принятых мер и как бы априори объявляют людей преступниками. Гласность, открытость СМИ категорически нельзя использовать для давления на суд, правосудие должно вершиться только в зале суда и только по итогам судебного процесса. Каждый судья лично несет ответственность за свои действия и решения. За факты давления на суд нужно отвечать по закону».
В итоге, возникает вопрос: а как же быть? Не может же судебная система быть белой вороной, в адрес которой должна существовать цензура, отмененная Конституцией! Да, и не являются соцсети и частные мнения единственным, что может повлиять на судью. Вон, слезы женщин в зале суда, их глаза и горестные выкрики – думаете, никак не влияют на человека в мантии? Влияют. Должны влиять. Но разве можно их запретить? Нет. Судьям просто приходится быть морально устойчивыми, либо менять работу, если они не могут спать, когда от их решений зависят чужие жизни и люди, которые не хотят скрывать эмоций. Точно также и с мнениями в соцсетях, медиа и блогах – если тебе, как судье, кажется, что это может на тебя повлиять, ну не читай на время процесса новости, соцсети и вообще интернет! Есть же аналогичные требования к присяжным, которые не вправе «собирать сведения в ходе разбирательства дела вне судебного заседания», давайте распространим их и на судей, чтобы у них не было соблазна искать информацию о том, как частные люди оценивают их работу. В чем проблема?
Между тем, даже Бюро национальной статистики Агентства по стратегическому планированию и реформам РК, будучи государственным органом, констатирует, что уровень доверия к судебной системе рекордов, мягко говоря, не бьет. Согласно статистике, опубликованной на сайте Бюро, на конец прошлого года, лишь 62% опрошенных казахстанцев безоговорочно доверяли судебной системе. Для сравнения – уровень доверия противопожарной службе составил 80%. С такими рейтингами заявления судьи о том, что «доверие суду являются основой правового и справедливого государства», это «неуд» не блогерам и журналистам, а самой судебной системе, которая пока не смогла заслужить его. И решить этот вопрос запретами обсуждать и высказывать свое мнение невозможно – это делается через прозрачность, через пояснения и разъяснения сложных юридических вопросов, через неподкупность и принципиальность судей. В противном случае, такие запреты лишь укрепят мнение о том, что коррупция никуда из судейских рядов не исчезла. Ведь, кто не любит критику больше всего – прежде всего, тот, кому нечего на нее ответить.
