«Талибан» меняет правила игры
«ДН»
НА ЭТОЙ неделе в российской столице прошли большие переговоры между делегацией правительства движения «Талибан» и представителями России, Китая, Пакистана, Ирана, Индии, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана. Встреча прошла в рамках Московского формата консультаций по Афганистану, и на ней в том числе обсуждались вопросы признания власти талибов на международном уровне. Спойлер: Россия не стала признавать «Талибан» официальным правительством, но заявила, что с ним необходимо взаимодействовать. Признание талибов увязывают с созданием «инклюзивного правительства» и выполнением требований международного сообщества. Позиция стран Центральной Азии пока не определена и пока явно увязывается с политикой Кремля, который играет в свои геополитические игры. Казахстан вроде бы налаживает свой самостоятельный диалог с новыми властями Кабула, однако продолжает участвовать в военных учениях ОДКБ «Взаимодействие-2021», отрабатывающих отражение вторжения талибов в Таджикистан, который занимает крайне непримиримую позицию по отношению к Кабулу. На этом фоне в Алматы на общественном уровне обсуждается выстраивание новой религиозной повестки дня для всей Центральной Азии.
Мы уже почти привыкли читать новости, в которых указывается, что официальные чиновники различных стран – России, Казахстана и других – встречаются с правительственными делегациями «Талибана», и каждый раз в скобках официоз упоминает, что оно «запрещено, как террористическое», «запрещено решением Верховного суда» или просто «запрещено». В итоге получается, что либо чиновники (в том числе наши) ведут переговоры с террористами, либо кое-кому нужно пересмотреть свои черные списки и вести диалог с соседями, как подобает. Пока же в выстраивании диалога с «Талибаном» солирует Россия, которая ведет себя несколько двойственно. С одной стороны, Москва стала едва ли единственной мировой столицей, куда все более представительные делегации «Талибана» приезжают чуть ли не каждый месяц. С другой стороны, Путин стращает центральноазиатов находящимися на афганской территории «боевиками», готовыми в любую минуту вторгнуться в бывшую советскую «Среднюю Азию».
Фотография члена казахстанской делегации Айбека Смадиярова в Кабуле во время недавнего визита на переговоры к талибам (которых наш официоз упорно избегал называть «талибами») стала своеобразным мемом для позиции Нур-Султана в отношении Кабула
В последний раз это произошло буквально на днях, 15 октября на заседании совета глав государств мертворожденного СНГ. «Отчетливо видна концентрация вблизи границ содружества экстремистских и террористических группировок. По нашим данным, количество только игиловцев на севере Афганистана насчитывает порядка 2000 человек. Их лидеры вынашивают планы по распространению своего влияния на центрально-азиатские государства, на российские регионы. Делают ставки на разжигание этноконфессиональных конфликтов и религиозной ненависти. Террористы стремятся проникать на территорию содружества, в том числе и под видом беженцев», - сказал Путин. Он также заявил, что «не нужно пока торопиться с официальным признанием талибов», солидаризовавшись со словами Касым-Жомарта Токаева, который, в свою очередь, увязывал этот вопрос с наличием резолюций ООН, касающихся этого движения. При этом, президент Казахстана отметил, что «какими бы ни были наши политические взгляды и личные убеждения, мы не должны оставлять Афганистан наедине с беспрецедентными трудностями».
Что интересно, в этот раз талибы вступили с Путиным в заочную полемику. Член комиссии «Талибана» по вопросам культуры Анамулла Самангани заявил, что сообщения о присутствии боевиков ДАИШ на севере Афганистана не соответствуют действительности. «Высказываемые по этому поводу опасения беспочвенны. ДАИШ не пользуется поддержкой населения ни в одной части Афганистана», - сказал он. Министр иностранных дел правительства «Талибан» Амир Хан Муттаки и вовсе заявил, что непризнание международным сообществом правительства талибов «играет на руку боевикам ДАИШ». «Тот факт, что новое государство в Афганистане официально не признанно, выгоден ДАИШ. С одной стороны, зарубежные страны говорят, чтобы мы контролировали афганцев, чтобы они не уезжали из страны. С другой стороны, они не признают новое правительство, что поднимает боевой дух террористов ИГ. Это не соответствует ни интересам Афганистана, ни остального мира», - указал он.
В итоге, сложившаяся ситуация «не признаем, но разговариваем» становится едва ли не идеальным способом для усиления влияния России на режимы в Центральной Азии, часть которых, очевидно, обеспокоены перспективами того, что пример захвата власти и свержения коррумпированных элит исламским движением может оказаться заразительным. И московские переговоры лишь закрепили эту ситуацию, когда Москва старается играть роль универсального посредника в диалоге с талибами, но искусственно тормозит их признание, сохраняя Кабул в качестве «пугала» для своих сателлитов. По итогам переговоров МИД России в очередной раз заявил, что «взаимодействие с Афганистаном необходимо выстраивать с учетом новой реальности — прихода к власти талибов, независимо от официального признания международным сообществом нового афганского правительства», но «без соответствующего решения Совбеза ООН не может быть и речи об исключении талибов из списка террористов». Не последнюю очередь в том, что Кремль сейчас имеет такую сильную позицию, играет тот факт, что Вашингтон просто ушел из региона, как игрок и один из центров влияния. Возможно, это увязывается с какими-то более высокими планами США, например, в конкуренции с Китаем, к которому он боится подтолкнуть Москву слишком жестким давлением в виде санкций и противодействием в той же Центральной Азии, но для расклада сил в регионе это все равно имеет крайне печальные последствия.
Сильнее всего это видно на примере Таджикистана, чей лидер Эмомали Рахмон активнее всего в неприятии смены власти в Кабуле. Его можно понять – в составе «Талибана» есть граждане его республики, которые были бы не прочь сменить власть в Душанбе. Однако, пока ничего не указывает на агрессивные планы «Талибана» или на его неспособность удерживать свои или союзнические отряды от нападений на соседние страны. На другом полюсе в этом вопросе сегодня находится официальный Ташкент, который также, как Россия, начал выстраивать свои контакты с талибами еще задолго до того, как они захватили власть по всему Афганистану. В отличие от России и Казахстана, в Ташкенте не увязывают признание режима «Талибана» в качестве официальных властей страны с решением ООН, там говорят лишь про «выполнение своих обязательств по Дохийскому соглашению», «создание правительства, в котором будут представлены все политические стороны афганского общества», «обеспечение фундаментальных прав человека и женщин, а также недопущение использования территории Афганистана террористами в угрозу его соседям». И сейчас Узбекистан достаточно оптимистично настроен по поводу установления контактов с талибами, продвигая, прежде всего, экономическую повестку дня. Но кроме этого Ташкент сегодня может играть ключевую роль и в духовной повестке дня.
Речь идет о выстраивании некоего «духовного суверенитета» стран Центральной Азии на основе имевшейся мусульманской традиции Мавераннахра – Бухары, Самарканда. Опасаясь того, что ислам «Талибана» по своим идеологическим корням довольно близок к «традиционному исламу» в государствах региона – их роднит ханафитский мазхаб и матуридитская акыда (вероубеждение) – казахстанские научные круги провели на этой неделе в Алматы конференцию под названием «Геокультурный суверенитет и возрождение Центрально-азиатской школы богословия: особенности образования, традиции и будущее».
Организаторы конференции указывают на новые вызовы, «обозначившиеся с захватом власти в соседнем Афганистане движением «Талибан». Они опасаются, что «из этой страны создается своего рода «витрина» для учений и идеологии, которые могут импортироваться в любую из стран региона». «Тот факт, что по своей духовной платформе воззрения талибов достаточно близки к верующим стран Центральной Азии, становится фактором дополнительного риска. Проповеди и воззвания иностранных лидеров и духовных лиц легко перешагивают пределы привычных государственных границ», - подчеркивает главный организатор конференции – профессор и директор Института геополитических исследований Асылбек Избаиров. В качестве ответного решения, которое бы повысило не только «религиозную сопротивляемость», но и укрепило бы объектность стран региона, их независимость от внешних сил, предлагается на базе общей религиозной традиции, которая завязана на древние городские центры Узбекистана и наследие таких богословов, как имам Бухари, ат-Тирмизи и многих других, создать новую единую религиозную повестку дня для всего региона.
Как заявил один из гостей конференции, кыргызский эксперт Кадыр Маликов, сейчас перед всем регионом стоит также «вопрос о модернизации исламского духовенства, религиозного образования, модернизации религиозного мышления, трактовки ислама в целом в светских странах ЦА с большинством мусульманского населения, приобретает важную значимость». Он отмечает, ключевые моменты – «поиск легитимизации в исламе сложившейся политической светской системы власти, демократических норм», а также и в первую очередь – «поиск баланса, гармоничное сосуществование разных систем: светской, национальной и религиозной системы ценностей в одном национальном государстве».
Собственно, это и есть основная мысль, которая сегодня заботит научные и околорелигиозные круги, которые сходятся также на мысли, что базой для успешной модернизации должны выступать, прежде всего, такие традиционные центры исламской учености, как Бухара, Коканд, Андижан. Их представители, в частности медресе Мири Араб в Бухаре, которые приехали в Алматы, выразили солидарность с такой постановкой вопроса, пригласив имамов стран региона ездить к ним, вместо Египта, Пакистана и Саудовской Аравии. И хотя обсуждение и дискуссии на конференции в Алматы оставались больше в рамках научного обмена мнениями и информацией, было очевидно, что вопросы, поднимаемые ею, выходят за пределы чисто религиозной повестки. Речь идет даже о большем, чем о связи идеологических вопросов с безопасностью и стабильностью стран региона, а о поиске новых основ для интеграции в рамках исторического Туркестана.
Это, естественно, никак не может радовать внешних игроков – ту же Россию, Китай или США, которым гораздо проще влиять на элиты каждой из наших стран по отдельности, использовать их исторические и духовные фобии. Особую ценность такое обсуждение имеет еще и в связи с отсутствием какого-либо заметного государственного участия – ни Казахстана, ни Кыргызстана, ни Узбекистана. Присутствовали, в основном, ученые, эксперты и религиозные деятели. В каком-то смысле это можно назвать контактами на уровне гражданских обществ, в той части, когда запросы населения не формируются властями сверху, а естественным образом формируются «на земле». Именно выстраивание такой самостоятельной внутрирегиональной повестки дня может потенциально стать зерном, из которого может вырасти новая корневая система современного Туркестана, как региона с богатейшей историей, собственной духовной школой и своим политическим будущим.
