«Центрально-азиатская идентичность»
Заявления и реальность
Теперь я вижу: нет плода, которого бы сарт не получал, выращивая его умело, не найти страны, где бы сарт не побывал, торгуя, просто нет вещи, которую бы он не смог смастерить. За полезными хлопотами им недосуг выслеживать друг друга, поэтому они и дружнее нас. Раньше ведь сарты и одевали казахов, даже саваны для покойников брали у них, щедро расплачиваясь скотом, которым иной отец жалел делиться с родным сыном. Когда же пришли русские, сарты опять же опередили нас, переняв у русских их ремесла. И несметное богатство, и истинная набожность, и сноровка, и учтивость — вес можно найти у сартов. Смотрю на ногаев: они и солдатчину переносят, и бедность выдерживают, и горе терпят, и веру почитают. Умеют трудиться в поте лица, знают, как нажить богатство и как жить в роскоши. Мы гнем спины на их богачей, чтобы прокормить себя, а наших самых избранных баев они выгоняют из дома: «Наш пол сверкает не для того, чтобы ты, казах, наследил на нем грязными сапогами!». Они возвысились потому, что подчинили все свое время полезному труду и овладению ремеслами, а не тратили его на унизительные распри. О русских же и говорить нечего. Мы не то что стоять рядом со знатными, не можем сравниться даже с их прислугой. Куда исчезли наше хвастовство, наша радость, чувство превосходства над другими? Где наш радостный смех?
Абай Кунанбаев, «Слова назидания», Слово второе
НА ЭТОЙ неделе Астана проявила чудеса гостеприимства в приеме узбекского президента. Токаев принимал его дочь, вручил гостю орден, и даже написал статью о единстве центрально-азиатских стран, в которой ни разу не использовал историческое название нашего региона – «Туркестан», а говоря об общей «центрально-азиатской» идентичности – не употребил слово «Ислам», не говоря уже о том, чтобы упоминать «демократию». Как следствие, озвучиваемые на уровне глав государств достижения нашей региональной интеграции носят больше декларативный, чем реальный характер. Показательно и то, что даже для итогового общения с прессой лидеры Казахстана и Узбекистана выбрали формат брифинга, а не пресс-конференции, на которой у журналистов была бы возможность задавать вопросы, а не просто слушать выступления спикеров.
В целом, статья Токаева, конечно, составлена из правильных слов и намерений. Никто же не будет спорить с тем, что «на протяжении веков регион Центральной Азии выступал как единое геополитическое и духовное пространство, обладающее значительными природными ресурсами, мощным человеческим капиталом, богатым культурно-историческим наследием». Точно также никто не оспаривает то, что сохранение мира и стабильности не только в Центральной Азии, но и в сопредельных регионах - это ключевое условие для долгосрочного развития и прогресса. Есть, конечно, и слова, к которым хочется что-то добавить. Например, когда Токаев пишет, что «мы неизменно придерживаемся принципа «Мир превыше всего» и «Казахстан выступает за неукоснительное соблюдение принципов международного права, уважения суверенитета и неприкосновенности границ», хочется добавить – когда это не касается стран, от которых мы сильно зависим, вроде России. Потому как нарушение международных обязательств, а также агрессия против соседнего государства с ее стороны – очевидны для всех. Но тут принцип «мир превыше всего» перевешивает «неукоснительность» в вопросах международного права и Астана не обостряет этот вопрос, удовлетворенная тем, что Москва не против ее «нейтралитета» по этому вопросу.
Кстати, сам тот факт, что Казахстан глубоко завязан по отношению к Центральной Азии силе – Российский Федерации – сильно обесценивает интеграционный пафос статьи президента Токаева. А ведь мы в рамках ЕАЭС и ОДКБ прочно завязаны на эти внешние для региона политические организации, куда более влиятельные на нас в вопросах экономики и военного сотрудничества, чем какие-либо внутрирегиональные организации. В этом смысле, когда Токаев пишет о «центрально-азиатской пятерке» - «как о группе стабильно развивающихся и самодостаточных стран в самом сердце Евразийского континента», которые «вышли на уровень углубленного стратегического партнерства и союзничества, наполненного конкретным содержанием как в политической, так и в торгово-экономической и культурно-гуманитарной сферах», хочется спросить: а Вы случайно не знаете, почему кыргызы так упорно ищут транспортные пути для обхода казахстанской территории?
Говорить о единстве и тождественности, которые позволили странам региона «выработать свою прагматичную стратегию внешнеполитических взаимоотношений, которая создала стабилизирующий баланс межстрановых и межрегиональных интересов» и стать «полноправными участниками глобальных процессов», также странно. Насколько нам известно, Туркменистан официально не отказывался от политики нейтралитета, а Кыргызстан с Таджикистаном и вовсе уже несколько раз открыто воевали (правда, недолго) против друг друга. Казахстан с Кыргызстаном входят в экономическое объединение, диктующее нашим экономикам, как развиваться, вне региона. Когда Токаев пишет, что «о повышении политического веса Центральной Азии как субъекта международной политики говорит также появление новых диалоговых площадок в формате «ЦА плюс», он ничего не говорит о том, что «плюс» во внешней ориентации Астаны весит куда больше, чем «ЦА».
У нас нет даже общей позиции в отношении южного соседа – Афганистана. Узбекистан и Казахстан готовы сотрудничать с режимом талибов и активно налаживают с ними отношения, в то время как в Таджикистане «Талибан» до сих пор рассматривается, как главный риск для стабильности режима. О позиции Туркменистана говорить сложнее, потому как, уже говорилось выше, Ашгабат имеет свое особое восприятие внешней политики и соседства с талибами, и они диктуются не поисками общего регионального дискурса, а собственными идеологическими выкладками вокруг статуса нейтралитета.
О том, что Казахстан интегрирован с соседями по региону меньше, чем с Россией, можно судить хотя бы по тому, насколько гражданам Таджикистана и Узбекистана сложнее легализовать свой статус в нашей стране, в сравнении с «релокантами» образца первой «частичной мобилизации» в РФ. Да, и стремление кыргызских транспортников возить товары в обход нашей территории также предельно красноречиво свидетельствует о том, что наши страны вовсе не открытые для соседей махалле дома. Скорее – наоборот. Если вдруг казахстанские солдаты куда-то отправятся на защиту соседских границ, то это будет, скорее всего, Курская область России, где Кремль проворонил небольшой прорыв ВСУ, а не какая-либо из внешних границ стран региона.
Наши правители пока не смогли обеспечить даже более менее свободное передвижение бизнеса и рабочей силы внутри региона. Ничего нельзя сказать о самодостаточности экономик стран региона, поскольку наши страны почти не производят конечной продукции, не говоря уже о том, чтобы обеспечивать ее беспрепятственное распространение по всему региону. Зайдите в любом магазин, соотношение российских товаров с теми же узбекскими будет больше, чем сто к одному.
Тоже самое можно сказать и по поводу того, что Токаев описал вот так: «Вектор развития Центральной Азии – приверженность традиционным ценностям вкупе со стремлением к модернизации и передовым знаниям. Это делает наш регион самодостаточным и влиятельным участником обновляющейся международной системы. Сегодня мы нацелены на укрепление своей роли как евразийского эпицентра международных геополитических и геоэкономических преобразований». Тут едва ли прямое противоречие с тем, что мы видим. Главная общность стран внутри региона – не языки и не этническая, потому что среди нас – ираноязычный Таджикистан, с которым нас роднит только история и общая религия – суннитский Ислам. Но сейчас почти во всех странах региона религиозная часть общества, ее обычаи и практика находятся под давлением со стороны правящих режимов и стремительно маргинализуется.
Самое же «тонкое» место центрально-азиатской интеграции – это то, что это пока сближение лишь на уровне правящих элит, которые находятся на разных этапах решения своих главных политических задач – обеспечения политического долголетия правящих семей. Нам без разницы, как часто президенты встречаются, произносят тосты и пишут статьи о единстве региона, если соседние страны друг у друга не являются даже более-менее привлекательными туристическими направлениями, а передвижение рабочей силы и бизнеса между нашими странами сопровождается невероятным количеством ограничений и бюрократии. Реальное единство стран Центральной Азии достижимо лишь на уровне народов, а не правителей, ибо они приходят и уходят (даже если всеми силами стараются врасти в свои кресла), а люди – остаются.
