11 дней которые потрясли мир | Деловая неделя
16 февраля 2025 | выходит по пятницам | c 1992 года

11 дней которые потрясли мир

13.12.2024 13:11:01
№: 45 (1587)

В Сирии сожгли гробницу Хафеза Асада — отца свергнутого президента Башара Асада

Профессор Асылбек Избаиров:

СИТУАЦИЯ на Ближнем Востоке изменилась за какие-то 11 дней. На прошлой неделе «ДН» писала о начавшемся наступлении сирийской оппозиции на войска режима Башара Асада, а к пятнице пал Дамаск и тот бежал из страны в Россию. Повстанцам удалось захватить практически всю страну – кроме регионов удерживаемых курдскими группировками. Лидер «Хайят Тахрир аш-Шам» Абу Мухаммад Джулани стал новым международным феноменом – бывший полевой командир «аль-Каеды» прошел путь от джихадиста до умеренного и компромиссного политика, нового лидера истерзанной за десятилетия войны страны. Об этом и другом, что происходит в регионе, и к чему все может привести, а также какое все это может иметь отношение к Казахстану, мы поговорили с директором Института геополитических исследований, профессором Асылбеком Избаировым.


- Асылбек Каримович, что произошло в регионе, как так вышло, что режим, державшийся много лет, пал за какие-то 11 дней?

- Чтобы понять, что происходит сейчас, нам придется немного вернуться к тому, как нынешняя ситуация там сложилась. Итак, Сирия - одно из трех ближневосточных государств, полностью дезинтегрированных в результате событий Арабской весны - цепи гражданских протестов, а затем и восстаний, охвативших арабские страны с октября 2010 года. Другие два – это Ливия и Йемен. В 2011 году в Сирии, к югу от Дамаска, начались гражданские протесты, жестко подавляемые режимом Башара Асада, в результате чего они быстро деградировали до вооруженного восстания, а восстание быстро переросло в Гражданскую войну, охватившую всю страну.

 Причин у протестов было много. Как внешние, так и внутренние. Это и бегство сельского населения в города в результате деградации сельского хозяйства по причине дефицита воды в регионе, начавшегося из-за строительства дамб в Турции. И влияние иракской войны, развязанной США в 2003 году, в результате чего в Сирии появились тысячи беженцев-суннитов и боевики «аль-Каеды». В целом, вторая иракская война США, конечно, полностью дестабилизировала весь регион Ближнего Востока, уничтожив существовавшую до этого систему сдержек и противовесов.

 К другим причинам сирийской войны отнесем и девальвацию идеологического базиса режима – программы Партии арабского социалистического возрождения – БААС. После развала соцлагеря и первой иракской войны, в силу краха пан-арабистских идей «арабский национализм с социалистическим лицом», как можно характеризовать идеологию БААС, утратил актуальность и привлекательность в качестве мобилизующей идеи для формально республиканских арабских государств. Заменить его чем-то они не смогли, а мозаичная структура сирийского общества, где есть несколько крупных этно-религиозных общин, вполне способствовала межконфессиональным конфликтам.

Ну, а главной внешней причиной можно считать борьбу различных маршрутов газопроводов в регионе. У Ирана были свои планы тянуть газ в Европу через Ирак и Сирию, у Катара – свои: через Саудию, Иорданию и Сирию – в Турцию, а уже потом на Запад. Добавим сюда еще одного игрока (правда, теперь уже бывшего) на европейском газовом рынке – Россию – и мы получим весь список основных внешних игроков в этой войне.

Самой же главной, ключевой, причиной начала гражданского противостояния все-таки стала несменяемость власти, удерживавшейся с 1970 года семьей Асадов. В 1970 году отец нынешнего президента Башара Асада, Хафез Асад, пришел к власти в результате военного переворота, и с тех пор уже 54 года их семья была у власти. Особенность этого в том, что Асады принадлежат к сирийскому этно-религиозному меньшинству - алавитам, но сосредоточили в своих руках всю полноту политической власти и влияние над экономикой. Нельзя забывать, что алавиты, к которым принадлежит семья Асадов, только в 70-е годы XX века были признаны ответвлением шиизма, а до этого вообще не считались мусульманами. Суннитское большинство населения оставалось на вторых-третьих ролях.

Кроме алавитов и суннитов в Сирии присутствуют и другие этно-религиозные или этнические общины, представители которых с началом военных действий быстро превратились во враждующие группировки - это христиане, шииты, туркоманы, курды, армяне, друзы. Начавшаяся в 2011 году гражданская война стала противостоянием, главным образом, между суннитскими повстанцами и правительством Асада. Часть общин поддерживала власти, другие - как курды - заняли «вооруженный нейтралитет» - захватив власть в районах своего проживания, но не двигались за их пределы. Христиане, армяне, шииты и друзы все больше симпатизировали светскому режиму Асадов по мере того, как суннитский протест приобретал все более радикальные джихадистские черты.

Любопытно, что за превращением гражданского протеста в войну под знаменами джихада стоит сам официальный Дамаск, который зачем-то в разгар демонстраций выпускает из тюрем сотни содержавшихся там боевиков и лидеров «аль-Каеды», которые немедленно организовались в разные группировки.

-Так появился ИГИЛ?

- Не сразу. Вначале довольно быстро стало ясно, что сам Дамаск подавить восстание в стране не в состоянии. А вскоре - и что выстоять самостоятельно против повстанцев тоже. В итоге, внешние союзники Дамаска - Иран и ливанское движение «Хезболла» - направили свои войска в Сирию, а в 2015 году к ним присоединилась и Россия, которая в этой стране играла свою партию в пикировках за газовые маршруты с Турцией. По мере отдаления перспектив победы над режимом, в среде суннитских группировок и начался раскол и радикализация.

Этому способствовали и прибытие большого количества иностранных боевиков-добровольцев, которые никак не были связаны с местным населением, не понимали его чаяний, а часто и вообще не владели арабским. Зато Сирия стала настоящим подарком для многих спецслужб, которые «слили» туда своих радикалов, понизив угрозу терактов на своей территории. Это, прежде всего, страны Европы и Россия, где из-за того, что в Сирию ушли наиболее активные боевики, буквально «заглохли» военные действия на Кавказе. На востоке Сирии и западе Ирака, в среде иракских беженцев, расцвели самые радикальные формы такфиризма, которые превратились в то, что мы называем на русском ИГИЛ или ИГ, а на арабском - ДАИШ.

Изначально это было антиамериканское и антишиитское сопротивление среди иракских суннитов, которое подмяла под себя «аль-Каеда». Но затем ее лидеры сделали еще один шаг дальше и решили провозгласить свой «халифат», на подконтрольной территории Ирака и Сирии, что произошло лишь в 2013 году, спустя два года с начала сирийской гражданской войны. Идеология ИГИЛ оказалась настолько жестокой, а организация - эффективной, что эта группировка превратилась в магнит для мирового радикализма, привлекая добровольцев со всего мира, в том числе туда поехали несколько сотен граждан Казахстана. А те джихадисты, кто не смог доехать до Сирии и Ирака, провозглашали «вилаяты» ИГИЛ в своих регионах – от Западной Африки до Филиппин.

В результате, борьба с ДАИШ-ИГИЛ отодвинула на задний фон собственно сирийскую Гражданскую войну. К уничтожению созданного ею квазигосударства экстремистов на территории Ирака и Сирии присоединились все - и США, и Иран, и Ирак, и курды, и Турция, и Асад, и Россия. С ДАИШ в окрестностях Алеппо воевали даже другие суннитские группировки повстанцев, даже будущий «Хайят Тахрир аш-Шам». В итоге, в 2017 году государство ДАИШ было уничтожено, а остатки ее сторонников перешли в подполье или разъехались по своим странам. Как мы помним, Казахстан эвакуировал семьи и часть бывших игилевцев домой, где они получили или тюремные сроки, или раскаялись.

- Но на этом гражданская война в Сирии не завершилась?

- Правильно. Гражданская война в Сирии не завершилась разгромом ИГИЛ, хотя он на нее, несомненно, повлиял. Стороны несколько лет не только воевали, но и пытались вести переговоры, часть которых прошла в Астане. При помощи Ирана и России войскам Асада удалось ликвидировать многие анклавы повстанцев – около Дамаска, Хомса, в Восточном Алеппо. Перед лицом поражения многие группы повстанцев, после переговоров соглашались уехать в Идлиб, атаковать который Дамаск уже не мог. Более-менее ситуация кое-как стабилизировалась к 2020 году, на фоне коронавируса.

Карта

Северо-восток Сирии за Евфратом, после разгрома ИГИЛ в основном удерживают проамериканские Сирийские демократические силы (СДС). Они были созданы при поддержке США из курдских и арабских фракций. На юге, в центре пустыни сохранился небольшой анклав суннитской оппозиции. Обе эти территории прикрывают американские военные базы, оставшиеся в Сирии после разгрома ИГИЛ. Вдоль турецкой границы Анкара создала несколько зон безопасности, чтобы прикрыть свою территорию от проникновения курдских боевиков, выступающих союзниками Курдской рабочей партии. Наличие миллионов сирийских беженцев на ее территории стало постоянной головной болью Анкары, обостряющей внутриполитическую ситуацию в Турции. В этих зонах безопасности власть была передана протурецким суннитским и туркоманским группировкам.

Как уже говорилось выше, в результате ряда поражений и договоров суннитские повстанцы оставили свои позиции почти во всех регионах, кроме Идлиба, куда их вывозили на ставших символом сворачивания «сирийской революции» зеленых автобусах. В итоге, там возникла альтернативная повстанческая власть, созданная различными суннитскими группировками, которые установили более-менее предсказуемые отношения с Турцией. Крупнейшей из них и является «Хайят Тахрир Аш-Шам», созданная ветеранами «аль-Каеды». Ради справедливости надо упомянуть, что в 2016 году они публично разорвали связи с «аль-Каедой», а затем открыто враждовали с ДАИШ-ИГИЛ. Я связываю феномен снижения радикальности ХТШ с замещением в этих группировках иностранных боевиков местными гражданами. По мере роста количества сирийцев среди боевиков ХТШ уровень радикализма в организации поступательно снижался, и они начинают фокусироваться на местных вопросах, отходя от идей глобального джихада. С учетом сирийской специфики это означает и рост терпимости в отношении немусульманских меньшинств. И нынешняя позиция ХТШ и Джулани являются итогом этого процесса трансформации, которая, в итоге, стала залогом их победы.

По итогам ряда военных операций официальный Дамаск получил контроль за примерно 70% территории страны. Большая ее часть это, конечно, пустыня, но ключевую роль сыграл контроль над линией крупнейших городов вдоль трассы М5 – от Дамаска до Алеппо, между которыми расположены Хама и Хомс. Это – своего рода «хребет» Сирии, ее несущая ось. В 2020 году при посредничестве России и Турции между Дамаском и повстанцами было заключено перемирие, закрепившее весь этот расклад. Есть мнение, что Турция с тех пор полностью контролирует Идлиб, это не так. Наиболее боеспособные группы турки скорее терпят, чем руководят ими. Прямые турецкие «прокси» отличаются слишком низкой боеспособностью по сравнению с ветеранами «Хайят Тахрир аш-Шам». Важный момент – в переполненном беженцами Идлибе вокруг ХТШ начала формироваться гражданская администрация, которая упорядочила жизнь, запустила экономику, мирное строительство, начало даже собирать налоги.

- Так, а что же произошло, что вся эта более-менее стабильная ситуация так резко и радикально изменилась?

- 27 ноября весь этот хрупкий расклад начал неожиданно ломаться. Коалиция из 12 суннитских повстанческих группировок, во главе с «Хайят Тахрир аш-Шам» перешли в наступление в направлении Алеппо, второго крупнейшего города Сирии после Дамаска. А дальше произошло то, чего не ожидал никто, включая, видимо, самих повстанцев. Я не думаю, что они сами могли реально планировать за 11 дней захватить Дамаск, скорее всего, произошел просто обвал конструкции режима, как это было в Афганистане. Без иностранных войск, как оказалось, никто не был готов поддерживать или воевать за Асада. Ну, а ХТШ заняли нишу силы, которая готова взять страну и обеспечить ей долгожданный мир, безопасность и развитие.

Всего за три дня им удалось овладеть Алеппо, вторым по величине городом в стране. Оборона сирийской армии без помощи иранского спецназа, наемников «Вагнера», шиитских группировок и «Хезболлы» просто развалилась. 30 ноября к наступлению присоединилась и Сирийская национальная армия - альянс протурецких группировок. В Алеппо повстанцы захватили огромные трофеи: 110 танков (в том числе 3 Т-90), самолеты, вертолеты, российскую установку ПВО «Панцирь». В плен попали даже генералы сирийской армии. Руководивший военными операциями в Алеппо иранский генерал был убит вместе со штабом в самом начале наступления коалиции.

После падения Алеппо, силы повстанцев пошли на юг от Идлиба, в сторону Дамаска, по дороге на которой расположены еще 2 крупных города страны - Хама и Хомс. Хама пала в результате всего нескольких дней боев пятого декабря, теперь силы суннитских боевиков двинулись далее на юг, к Хомсу. К этому времени восстали ранее «замиренные» сунниты в провинции Дераа, а также из Сирийской пустыни к Дамаску начали продвигаться силы Сирийской свободной армии, базировавшиеся там под прикрытием военной базы США. В итоге 7-8 декабря практически одновременно повстанцы зашли в Хомс и Дамаск. Президент Асад сбежал в Россию, а премьер-министр – согласился передать власть тем, кто готов ее брать. Спустя еще несколько дней повстанцы без боя вошли еще и в Латакию, приморский порт в регионе, где преимущественно и живут алавиты. Вопреки ожиданиям, они не стали сражаться с суннитскими повстанцами до последнего, а точно также радостно, как и остальные сирийцы, праздновали свержение Асада.

Мы видим, что российские корабли были выведены из базы в Тартусе, эвакуация идет из Хмеймима, а оставшиеся на востоке Сирии части армии РФ, видимо, будут эвакуированы через Турцию. Лидер повстанцев, Абу Мухаммад Джулани, активно старается завоевать расположение населения и категорически требует от своих бойцов не обижать ни христиан, ни другие меньшинства. Его группировка, «Хайят Тахрир аш-Шам», даже заговорила о возможности самороспуска с целью создания общего военного и гражданского управления Сирией.

Как уже говорилось выше, после входа повстанцев в Дамаск, откуда сбежал Башар Асад, премьер страны заявил, что готов передать власть, но, что характерно, Джулани попросил его не спешить, и заявил, что пока все гражданские институты должны оставаться под его контролем. Уже на этой неделе был назначен гражданский премьер. А лидер повстанцев запретил боевикам входить в административные здания гражданской администрации и даже стрелять воздух, праздную победу, чтобы не пугать население сирийской столицы. Мы буквально наблюдали повторение триумфального марша «Талибана», который захватил весь Афганистан сразу вместе с бегством войск США. Прибытие самого Джулани и его намаз в мечети Омейядов в историческом центре Дамаска стали высшей точкой его триумфа, достигнутого всего за 11 дней наступления. Вскоре после захвата власти ХТШ вывели все свои военные части из городов, чтобы не вызывать опасения у населения.

Сейчас повстанцы освобождают тысячи заключенных, помещенных в гигантские тюрьмы асадовским режимом, и это пока дает им мощный шанс установить хорошие отношения со всеми общинами страны, поскольку среди заключенных есть представители всех слоев и групп населения, подвергавшиеся самому дурному обращению – пыткам, изнасилованиям, унижениям. Десятки тысяч сирийцев были расстреляны или замучены в этих тюрьмах, и это – самый сильный триггер для населения, рядом с которым действия повстанцев уже не кажутся чем-то избыточно пугающим. Среди заключенных представлены все слои сирийского общества и соседних стран. Например, в асадовской тюрьме обнаружились почти 70 бойцов и командиров ХАМАС, который Дамаск официально поддерживал.

Столь быстрая победа повстанцев показывает нам, что время наступления было удачно выбрано под момент, когда союзники Асада оказались не в состоянии защитить его, занятые своими проблемами. «Хезболла» в войне с Израилем потеряла около 4,000 боевиков и почти все военное и политическое руководство во главе с шейхом Хасаном Насраллой. Россияне откровенно завязли в войне на Украине, где понесли чудовищные потери и сейчас мало чем могут помочь Асаду. Тем более, что турки закрыли для них проливы, а Черноморский флот спрятался в Новороссийске.

Кардинально сократились и возможности Ирана, где за последние годы выросло недовольство слишком активным вмешательством в международные конфликты, серьезно ухудшилась экономика, а многие военные объекты были атакованы Израилем. Экспансия слишком дорого стоила Тегерану, который теперь с трудом сводит дебеты с кредитами, из-за чего не смог дать реальный бой в ответ на израильские атаки. Даже традиционно ориентирующаяся на Иран иракская шиитская милиция «Хашд аш-Шааби» также претерпела значительные внутренние метаморфозы и в гораздо меньшей степени теперь стремится участвовать в иранской экспансии на Ближнем Востоке. Главный вдохновитель участия Ирана в сирийской войне, генерал Касем Сулеймани, был убит в 2020 году прямым авиаударом ВВС США по приказу Дональда Трампа, традиционно более враждебно настроенного к Ирану, чем демократы.

Кроме всего прочего, за годы перемирия изменилась и Сирия. Если в асадовской части страны продолжалась коррупция, клановость и бесконечная роскошь Асадов, то в повстанческом Идлибе ХТШ и другие группировки при поддержке Турции создали работающие органы власти, запустили экономику, социальные службы, наладили коммуникации и более-менее комфортную жизнь, несмотря на перенаселенность – ведь туда ушли миллионы беженцев со всей страны. И это, без сомнения, также сработало – народ Сирии ждал силу, которая способна прекратить бесконечные войны и произвол. Асад не смог сделать этого, более того – его режим стал одним из главных источников угнетения населения, поэтому общество и дало шанс ХТШ. Параллели с «Талибаном» тут абсолютно уместны и очевидны.

- Какой Ваш прогноз на то, как все это будет развиваться – как среагируют внешние игроки?

- Мы видим, что лидер ХТШ Абу Мухаммад Джулани (теперь его даже называют Абу Мухаммад Фатих Джулани, намекая на сходство с султаном Мехмедом Фатихом, покорителем Константинополя), старается заверить все общины внутри страны, что никаких расправ или угнетения против кого-либо со стороны победивших суннитов не будет. Он заверяет, что считает все общины, в том числе христиан, алавитов, курдов и остальных – неотъемлемой частью народа Сирии, которому он гарантирует безопасность и мирное развитие.

Конструктивные заявления Джулани привлекли внимание мирового сообщества, и в считанные дни изменилось даже его восприятие на Западе. Если раньше он был просто «руководителем террористической группировки», связанной с «аль-Каедой», то теперь мы видим, что его называют «прогрессивным джихадистом». Думаю, что он сможет создать какое-то коалиционное правительство, которое сможет взять под контроль всю освобожденную часть Сирии, а это запад, центр и юг Сирии до Ефрата, за которым расположены контролируемые СДС и американскими военными базами территории.

Теперь главный вызов для Джулани – каким-то образом объединить под общей властью и эти территории. Если он попробует просто военным путем начать воевать с курдами, это может сильно затянуться и привести к вовлечению войск США. Вашингтон даже уже успел заявить, что предостерегает повстанцев от попыток атаковать СДС. Однако, это - позиция уходящей администрации Байдена. Избранный президент Трамп уже написал в своих соцсетях, что Сирия – не его дело, и он не хочет, чтобы США вовлекались в конфликт в этой стране. То, есть мы можем ожидать и быстрый вывод всех войск США, после чего курды останутся с остальной Сирией один на один. Мы помним, что Трампу не впервой «кидать» курдов: в 2017 году после того, как власти Иракского Курдистана по итогам референдума на своей территории объявили независимость, иракские войска при поддержке иранских сил за несколько дней захватили крупнейшие города региона и принудили курдов согласиться остаться в составе Ирака. Тогда США не вступились за своих союзников по войне против Саддама Хусейна, а Трамп заявил, что курды не оказали поддержки США во время высадки в Нормандии в 1944 году (!) и поэтому он им теперь ничего не должен. Так что пока прогноз по курдам в Сирии – это вероятное их возвращение в состав страны на условиях какой-либо автономии или федеративной формы правления. Вооруженное сопротивление будут оказывать, скорее всего, лишь сторонники прокоммунистической партии YPG, тесно связанные с Курдской рабочей партии.

Еще одна большая угроза для Сирии – это позиция Израиля. Для Тель-Авива – Асад был «старым врагом», но совершенно безвредным, что касается Джулани, то его позиция в отношении Израиля ему пока не известна. Среди суннитских повстанцев распространены идеи помощи палестинцам, живущим под израильской оккупацией в Газе и на Западном берегу реки Иордан, а также освобождения оккупированных израильтянами сирийских Голанских высот. Кстати, лидер ХТШ не случайно носит имя Джулани – оно выдает его происхождение из региона Голанских высот. Командир повстанцев уже заявил, что не признает израильскую аннексию этой территории, и считает Голаны частью Сирии. Однако, о том, чтобы начать открытую войну за эту территорию с Израилем Джулани, тем не менее, пока ничего не говорит.

При этом действия Израиля выглядят, как форменная провокация – во время свержения Асада его вооруженные силы продолжили ракетные и воздушные удары по сирийской территории, а также они оккупировали некоторые районы на Голанских высотах, ранее бывшие буферными. В этом районе, кстати, стоят наши миротворцы, и их положение, конечно же, вызывает наше беспокойство. Они сейчас могут оказаться меж двух огней, что требует от наших властей искать пути их быстрой эвакуации в любой момент.

Для меня во всем этом важно то, что ХТШ твердо стоит на позициях локализации своего джихада, не претендуя на «всемирный халифат», а фокусируется на проблемах своего народа и государства. Как уже говорилось выше, я связываю эту трансформацию с изменением качественного состава сил группировок. Если в войне 2011-2016 годов большинство боевиков и их руководителей были иностранцами, то сейчас 90% бойцов и командиров ХТШ – сирийцы, которые сражаются не за «исламский интернационал», а свою родину. Если этот настрой сохраниться, то у лидера ХТШ вполне может получиться состояться, как новому политическому лидеру Сирии, а стране – начать восстановление и залечивание ран войны.

- И все же - почему же повстанцы неожиданно возобновили войну?

- Думаю, что здесь был вопрос удачного времени. Есть много факторов, как внутренних, так и внешних. Некоторые лежат на виду. Например, то, что с приходом Трампа появилась перспектива замораживания конфликта на Украине. Что угрожало повстанцам развязыванием рук России в Сирии для помощи режиму. Во-вторых, приход Трампа означает и усиление антииранской политики США. То есть даже, если Иран будет продолжать защищать Асада, его возможности в этом деле будут поступательно сокращаться. Завершение военных действий Израиля в Ливане ознаменовало жестокий кризис для «Хезболлы», которая утратила большую часть своего военного потенциала. То есть повстанцы выбрали момент, когда россияне еще не могут, ливанцы уже не могут, а иранцы вскоре не смогут помочь режиму в Дамаске. Так оно и произошло.

Что касается геополитических причин, то мы видим, что эта атака, очевидно, играет на руку Турции и Западу, которые получают вероятную перспективу возвращения миллионов сирийских беженцев обратно домой. Дамаск заморозил этот вопрос и отказывался обсуждать его даже с Анкарой. Кроме того, сворачивание российского присутствия в Сирии играет на руку европейцам не только на Ближнем Востоке, но и в Африке, где россияне руками бывшего «Вагнера» (который, кстати, как раз возник именно в Сирии) активно ведут политику противодействия интересам прежде всего Франции. Мы видели, что вагнеровцы заместили французов в Мали, Нигер отказал Парижу в поставках урана (из-за чего Макрон приезжал в Казахстан, так как больше им топливо для АЭС брать негде), кроме того мы видим рост присутствия россиян в Алжире, Судане, Мозамбике и Центрально-Африканской республике. Сирийский Хмеймим - это ключевая точка коммуникаций россиян между Россией и Африкой, главный хаб, где наемники бывшего «Вагнера» отдыхают во время ротации, где дозаправляются самолеты, организована тыловая логистика. Утрата ее значительно ослабляет их позиции в регионе.

Также падение Асада - мощный удар по Ирану, поскольку ломает всю его стратегию сухопутного доступа к Средиземному морю, которого он добивался с 2003 года, когда американцы свергли Саддама Хусейна в Ираке. В этом плане Запад может вполне благосклонно смотреть на происходящее. Конечно, появление «Талибана-2» на Ближнем Востоке - не самая лучшая перспектива, но пример того же Казахстана показывает, что если какая-то сила становится ответственной властью в своей стране, и не угрожает соседям, с ней можно и нужно находить общий язык и строить торговые и экономические отношения.

- Так, а что будет с Сирией? Ваш прогноз.

- Думаю, В лице ХТШ мы видим «Талибан-2», когда под знаменами установления мира к власти пришли пассионарные мусульманские силы, которые смогут провести процесс национального единения и начать восстановление страны из руин. Это может устроить и Запад, если он получит (пусть и неформально) какие-то гарантии безопасности Израиля. Правда, руководство Израиля, кажется, против, и делает все, чтобы раздуть огонь конфликта с Сирией. Если же этого не произойдет и Трамп останется верен своей позиции невмешательства в сирийские дела, то сирийцы вполне смогут создать жизнеспособное государство на религиозной платформе, если новые власти смогут обеспечить защиту всем общинам и мирное развитие экономике.
Конечно, вряд ли на этом Ближний Восток перестанет быть напряженным регионом, но, по крайней мере, сейчас мы находимся в самой близкой точке к миру в Сирии, о котором народ мечтает уже 13 лет… Думаю, время военных оккупаций и войн должно отойти в прошлое, теперь пусть сталкиваются процессы, менеджмент, торгово-экономические модели. Резкое обрушение режимов лучше бесконечных кровопролитных гражданских войн, если к власти приходят договороспособные силы. В этом смысле мой главный прогноз по Сирии такой: там может быть реализован вариант немножко более мягкого «Талибана», который будет встроен в новый мировой порядок в качестве периферийного механизма. Но все лучше, чем новая война.

На мой взгляд нам всем важно понять, что сегодняшняя ситуация в Сирии ломает устойчивые стереотипы в отношении ислама и мусульманских движений. Было принято считать, что ислам — догматическая, статичная, неизменная система, которая не меняет свои подходы несмотря на время и ситуацию. Сегодняшняя трансформация Хаят-Тахрир аш-Шам ломает этот стереотип. Далее, мы видим, что даже радикальная идеология такфиризма, джихадизма, она тоже может эволюционизировать в умеренные формы. На примере ХТШ мы видим, как вчерашние радикалы сегодня становятся более мягкой, уступчивой и договороспособной силой. На мой взгляд, это очень показательный момент, демонстрирующий, что ислам внутри своих институтов и положений может быть мощной, пассионарной, договороспособной силой.

Еще один важный момент. Как-то сложилось такое мнение, что ислам и нация — это две противопоставленные парадигмы. Априори считалось, что ислам как универсальная религия отрицает национальные границы, делая акцент на умме — единой общности верующих. Но мы видим, как в Сирии эти две концепции могут сосуществовать и дополнять друг друга. Мы видим, что ислам, являясь частью национальной идентичности народа, может гармонично сочетать религиозное и культурное наследие, укрепляя общность всей нации и выступая в качестве основы и платформой для государственного строительства. Те исламские группы, которые не связаны с «почвой» и локальными национальными интересами общества, как мы видим на примере ДАИШ, только распространяют конфликты, быстро приобретая деструктивный характер.

Повстанцы около мавзолея семьи Асадов

Часть гробницы отца свергнутого президента Сирии Башара Асада была сожжена, включая гроб, который, по-видимому, вытащили наружу и подожгли.

Подчеркну еще раз эту мысль: ислам, интегрированный с национальными интересами, будучи органичной частью национальной идентичности, может стать мощным двигателем для социального и политического прогресса, укрепляя внутренние связи и обеспечивая стабильность в обществе.

И если мы, в Казахстане, останемся в рамках старых стереотипов и не поломаем эти мифы, представления, то мы можем остаться на задворках истории. Время и ситуация быстро развивается и усложняется, а мы все ещё живём старым представлениями, применяя в решение различных наболевших проблем и вопросов архаичные механизмы и подходы. Если мы останемся в плену стереотипного представления об исламе, то не только откажемся от его мобилизационного и консолидирующего начала, но и отдадим его на откуп деструктивным силам. И учитывая это, мы должны сегодня не конфликтовать с религией, а дружить и направлять ее потенциал в созидательное и конструктивное русло. Главный урок Сирии для нас – про то, что можно интегрировать ислам с национальными интересами, с «почвой» - локальными национальными идеями, с жизненными потребностями нации. Тогда мы сможем объединить национальные и религиозные интересы, используя потенциал ислама для укрепления процессов национального и государственного строительства.

Если Вам понравилась статья, то пожалуйста, поделитесь с друзьями в социальных сетях:
Комментарии
Загрузка комментариев...