Боливар не вынесет двоих
Выход США из Афганистана, как испытание для Центральной Азии
Возможность проиграть заключена в себе самом, возможность победы заключена в противнике.
Сунь Цзы, китайский военный теоретик
В ПОСЛЕДНИЕ недели в СМИ стран Центральной Азии и «национальных сегментах» социальных сетей все чаще обсуждается вопрос о выводе американских войск из Афганистана. Но не в том смысле, что Запад может оставить своего ставленника в Кабуле на произвол судьбы, а в том, что Вашингтон не хочет оставлять Центральную Азию совсем без пригляда и ищет в странах бывшего СССР, граничащих с Пянджем, возможность размещения военной базы, которая помогала бы официальному Кабулу в противостоянии с талибами. Проблема тут в том, что появление западной военной базы в бывшей советской Средней Азии чревато новым раундом геополитической борьбы между крупными игроками. А подобные «шахматные партии» на местности, как правило, выглядят, как революции, перевороты и даже войны, наподобие недавнего однодневного кыргызско-таджикского противостояния с десятками убитых и сотнями раненых.
О том, что Соединенные Штаты ищут возможность разместить свои военные силы за пределами Афганистана, но в соседней к северу стране, сообщили не абы кто, а источники газеты The Wall Street Journal, одном из наиболее авторитетных изданий США. Собеседники газеты указали наличие военных баз Российской Федерации в Кыргызстане и Таджикистане, как возможное осложнение. Вторым таким негативным фактором, который может помешать планам по созданию инфраструктуры быстрого реагирования для помощи официальному Кабулу, назвали растущее влияние Китая в Центральной Азии. Также газета сообщает, что мнение о необходимости размещения войск в Таджикистане или Узбекистане разделяется как военными в Пентагоне, так и в самой администрации президента Джо Байдена. Министерство обороны США еще занято прорабатыванием планов возможного базирования, однако окончательное решение – за самим президентом.
Чтобы понять, насколько сложна ситуация в странах, куда Пентагон планирует перенести какие-то воинские контингенты, необходимые для поддержания стабильности в Афганистане (по факту – для недопущения быстрого падения официального Кабула и перехода власти в стране под контроль движения «Талибан»), нужно напомнить недавний кризис на таджикско-кыргызской границе. Его возникновение, может, и имело внутренние причины (не урегулированные границы, споры за водные источники и прочее), но объективно нанесло удар по самому амбициозному экспансионистскому проекту в Центральной Азии, сыграв на руку сразу двум внешним игрокам в регионе, оказавшимся по одну сторону баррикад против третьего. Итак, речь идет о том, что незадолго до конфликта с таджикской стороной Бишкек и Ташкент совершили практически прорыв в своих переговорах по территориальному урегулированию в Фергане. Было понятно, что причина сговорчивости обеих сторон могла заключаться в невидимом участии за столом их двусторонних переговоров третьей стороны – КНР. В рамках этого же визита президента Жапарова в Узбекистан было заявлено о начале реализации планов строительства железнодорожной ветки из Китая в Андижан и далее – в Ташкент.
Для Китая, который реализует свою экспансию на Запад в виде торгово-экономического маршрута «Нового Шелкового пути», короткий выход в сердце Туркестана был бы тоже крупнейшим призом в игре за Центральную Азию. Навстречу ему прорубается Турция, которая строит свой торговый маршрут на восток в ту же Центральную Азию. После соединения двух маршрутов китайцы получили бы реальный сухопутный торговый маршрут до портов Средиземного моря. Ключевой отрезок в планах этого прорыва - именно Андижан-Иркештам, поскольку он немедленно вовлечет Ташкент в близкую орбиту китайской экономики и политики, взломав старую русско-китайскую границу зон влияния, сложившуюся чуть ли не в 1881 году. Эта ветка, построенная по ширине международного стандарта рельсов, нанесла бы сильнейший удар по влиянию Москвы в Центральной Азии, своем мягком «подбрюшье». Наверное, не было бы таким уж большим преувеличением сказать, что этот железнодорожный маршрут, будь он построен, по степени катастрофичности его для позиций Кремля в регионе, сравним с падением Берлинской стены в ноябре 1989 года. После реализации такого проекта влияние в Западном Туркестане делили бы Турция, которая уже, фактически, вытеснила Россию из Закавказья, и КНР.
Вполне естественно, что усиление Пекина означает и автоматическое сокращение возможностей и для США, поскольку сегодня Поднебесная и Вашингтон объективно рассматривают друг друга, как основных противников в борьбе за место мирового гегемона. Для администрации Джо Байдена критически важно снижать влияние Пекина везде, где это возможно, и не допускать его роста за счет слабеющей России. Таким образом, интересы РФ и США в области противодействия проекту железной дороги КНР-Узбекистан объективно совпали. А дальше была однодневная война, которая мгновенно обострила все приграничные вопросы, переведя их из области экономических интересов стран – в эмоции местных жителей (главным образом, кыргызстанцев), обильно сдобренные пролитой кровью. Мгновенно появились проблемы и с делимитацией на рубежах Кыргызстана и Узбекистана (в районе Ферганы все эти страны граничат очень тесно). Судя по тому, что к театру однодневной войны Душанбе успел перебросить из Афганистана отряды боевиков-таджиков (из числа бывшей оппозиции), да и по логике событий (Бишкеку с Ташкентом в регионе нужна была разрядка), срыв китайского плана реализовывался руками таджикских властей. О том, что кто из двух стран, объективно заинтересованных в этом, стоял за этим планом, можно судить по тому, куда Эмомали Рахмон поехал сразу после войны. Напомним, он стал единственным президентом, кроме Владимира Путина, который присутствовал на параде 9 мая в Москве.
Откуда такая уверенность, что это все был именно план по перехвату китайских поездов? Прежде всего, потому что у обоих потенциальных «заказчиков» – США и РФ – сегодня нет положительной повестки, которой можно было бы перебить китайский «Шелковый путь». Ни Москва, ни Вашингтон не могут формировать в регионе альтернативные торгово-экономические потоки, которые могли бы конкурировать с китайским. Даже в политической сфере им особенно нечего предложить гражданам стран Центральной Азии. Выгода реставрации СССР в том или ином виде совсем не очевидна для туркестанцев, в экономическом же плане привлекательность ЕврАзЭС и вовсе находится в зоне отрицательных величин. Точно также и либеральная модернизация в формате «цветных революций» в нашем регионе изжила себя. Не только потому, что эти идеи так и не обрели стабильной и многочисленной социальной базы даже в «островке демократии в Центральной Азии» - Кыргызстане, но также и потому что все последние годы от них отказались в самом Вашингтоне, предпочитая «решать вопросы» напрямую с авторитарными властями наших стран. Таким образом, у россиян и американцев в борьбе с китайцами остается только один козырь – сеять хаос.
Но этот же хаос вчера разрушил и их собственные повестки в период между 2001 и 2010-м годами. Тогда, как мы помним, именно появление американских военных баз в Кыргызстане и Узбекистане вынудило Кремль активизировать свои усилия по вытеснению конкурента из региона. Революции 2005 и 2010 года кроме внутренних причин имели в качестве триггеров и борьбу за базы. В 2005-м году революционеры выгоняли Акаева, бежавшего через российскую базу в Москву, а в 2010-м другие революционеры выгоняли уже отказавшегося ликвидировать американскую базу Бакиева. Пришедший в 2020-м году к власти во главе уже третьих революционеров Жапаров отличается от предшественников именно отсутствием видимой ориентации на старых сюзеренов – Москву или Вашингтон. Возможно, поэтому его и называли ставленником «третьей силы» в регионе – Пекина.
Для Узбекистана равноудаленность от мировых гегемонов играет важную роль в политическом курсе, перенятом Мирзеевым у его предшественника – Каримова. Еще при Исламе Абдуганиевиче Ташкент вначале дал разрешение на размещение западных контингентов в Ханабаде и Термезе, но затем жестко потребовал их вывода. Важным отличием Узбекистана от тех же Кыргызстана и Таджикистана является отсутствие на его территории российских баз, что снижает риск «базовой болезни» наподобие кыргызских революций. Вместе с тем, вовлечение страны в размещение базы только одной стороны уже создает опасный дисбаланс, который может вылиться во внутренние кризисы.
Проблема тут в том, что и не размещать американские войска тоже невыгодно всем туркестанским автократам. Прежде всего, потому что это почти автоматически означает очень скорое падение власти Ашрафа Гани и выход талибов к границам Туркменистана, Узбекистана и Таджикистана. Даже имея железную позицию самого «Талибана» не пересекать государственную границу Афганистана, элиты наших стран получают крайне опасного соседа, прежде всего, потому что его присутствие и сам факт победы в отдельно взятой стране может спровоцировать рост протестов среди их граждан под религиозными знаменами. Даже без открытой помощи талибов, небольшие отряды экстремистов, которые все эти годы находились в Афганистане и Пакистане, могут вновь попытаться инфильтроваться в сторону той же Ферганы, как это было в 1999-2000 годы. И в этот раз они будут двигаться по странам, только-только оправляющимся от коронакризиса, где, к тому же, традиционные институты государства подверглись сильной эрозии после трех революций (в Кыргызстане), межнациональных конфликтов и гражданской войны (в Таджикистане). О способности россиян нейтрализовывать эти угрозы, можно судить по неспособности ОДКБ обеспечить безопасность своим членам – Армении, Кыргызстану и Таджикистану.
В итоге мы имеем клубок глубоких противоречий, которые сложились таким образом, что мешают почти любому варианту их нейтрализации. Для Казахстана это все также актуально, как и для наших южных соседей. Также, как у них, пространство для маневра у нас крайне мало. У нас тоже есть военные объекты россиян (тот же Байконыр, продлить аренду которого решено, как ни странно в эти же дни), есть искусственно маргинализованное самими же властями мусульманское меньшинство, обнищание населения и страхи по поводу того, что «война баз» может не просто принести нам нестабильность, но и попросту разорвать живую ткань страны (как в случае с Украиной). Ни одна из наших стран, как литературный Боливар, не выдержит двоих (военные объекты США и РФ), но без надежного защитника, каждая из них может банально пойти на казы…
