Интеграционная дезориентация
Все постсоветские страны по-прежнему ориентируются исключительно на Запад. Поэтому никакой постсоветской интеграции и не получается
Юрий Сигов, Вашингтон
Постоянно раздающиеся заверения с высоких трибун о том, что весь нынешний мир якобы давно уже является многополярным, обычно вызывают кривую усмешку и презрительную ухмылку в Соединенных Штатах и ведущих государствах Европы. Они по-прежнему уверены в том, что будущее человечество - за ними. И только им решать, как, в какой форме, и на каких условиях можно управлять всем остальным человечеством.
Да, периодически собираются главы государств, входящих нынче то в БРИКС, то в ШОС, то во что-то иное, но якобы «не западное». Однако, как только дело доходит до конкретных результатов, интересов по реализации того или иного проекта или получения кредитов под ту или иную затею, то сразу где-то рядом проявляется тот самый Запад, от которого все они вроде как очень хотели бы избавиться. Или так только кажется со стороны?
Особенно в этом плане любопытно выглядят попытки прежде всего России каким-то образом сначала создать различные интеграционные постсоветские объединения, а затем всеми силами пытаться их как минимум сохранить. И даже если ничего реально приносящего гражданам постсоветских стран придумать со всей этой разнообразной интеграцией не получается, попытки не отступать, а сопротивляться прежде всего коллективному Западу продолжаются.
И здесь будет интересно понаблюдать за тем, а что дала вся эта «насильственная интеграция» после распада СССР ее участникам. И каковы общие перспективы постсоветских интеграционных объединений, практической отдачи от которых на деле либо вовсе нет, либо она столь незначительна, что давно уже не воспринимается всерьез не только окружающим миром, но и самими ее участниками.
«Постсоветский региональный порядок» - это вообще что такое?
Начну с того, что с момента распада Советского Союза до сих пор не прекращаются усилия, прежде всего России, по максимальному удержанию его бывших республик не столько даже в зоне собственного влияния, сколько их всех вместе. По крайней мере хотя бы в региональном масштабе, если уж никак не складывается подружить всех, кто некогда входил в состав СССР. Между тем попытки сохранить то, что существовало до 1991 года, практически всегда заканчиваются ничем. И если за 34 года, прошедших с того момента ничего реально функционирующего создать так и не удалось, то дальше ситуация будет меняться к еще большему отдалению этих республик, по крайней мере, от РФ.
Почему же так происходит? Думаю, что главный посыл здесь - чисто философский. Очень трудно создавать что-то тесно сотрудничающее, вместе живущее, и действующее как единое целое – особенно в плане международных отношений и общего экономического развития. Когда же в 1991 году СССР распался, то главным виновником этого распада были исключительно тогдашние российские власти. Да, посодействовали этому разрушительному процессу и просто руководители- государственные изменники позднего Советского Союза. Но прежде всего развал-распад был предопределен российской полит верхушкой.
Когда же Союз разогнали, Горбачева из Кремля выкинули, и вроде как сами стали свободными, вдруг оказалось, что все это – фикция. Власти Кремля реально потеряли огромные земли, природные и человеческие ресурсы, колоссальный промышленный потенциал. И тогда началась судорожная попытка хотя бы в какой-то форме связи между теперь уже независимыми постсоветскими республиками любой ценой сохранить.
Вот только получив независимость, все постсоветские республики решили, что никакого пути назад им не нужно. Каждый пошел своим путем, а чтобы особо не раздражать Москву (особенно с учетом того, что у нее по-прежнему сохранялись рычаги влияния и давления на первых руководителей постсоветского пространства) стали подыгрывать ей при создании абсолютно искусственных постсоветских интеграционных объединений. При этом основная затея Москвы была включить всю территорию бывшего СССР со всеми ее ресурсами (от человеческих и информационных до нефтегазовых) в некий свой, чисто постсоветский миропорядок.
Создавали его тогдашние российские власти исключительно для себя, и под свое видение мира. То, что кто-то делает за территорией бывшего СССР, его бывшие республики вроде как волновать не должно. А вот постсоветский мир, построенный под руководством России, мог бы, по оценкам кремлевских идеологов, легче, чем бывший Союз вписаться в новые мировые реалии. При этом основной сутью новых интеграционных постсоветских объединений являлось по-прежнему единоначалие при принятии решений со стороны Москвы.
Естественно, что подобная схема ни одну постсоветскую республику не устроила. К тому же вдруг стало ясно, что, развалив СССР, все его бывшие братские некогда народы стали по сути дела «выгодными стратегическими партнерами» для единого коллективного Запада. Согласно видению политиков США и Европы, Советский Союз, развалившись и отказавшись от политического и экономического соревнования с Западом, попросту проиграл свою битву.
А проигравшие просто не имеют права каким-то образом претендовать на некую свою, независимую линию поведения. Принято считать, что если хочешь хороших отношений с Западом, то надо перестать думать в качестве конкурента или возможного самостоятельного мирового игрока. Следуя западным правилам игры в «большие политические комбинации», конкуренты все подчиняются беспрекословно Западу, а для этого он использует все имеющиеся в его распоряжении рычаги - от военных до финансово-экономических.
«Проигравшие» также не имеют права конкурировать с Западом в политической сфере, им нельзя защищать и свои собственные национальные интересы. Им все же позволяется получше, чем раньше обустраивать свою жизнь, но только на чужих для них цивилизационных принципах, и будучи в рамках иностранного для них по сути дела ментального поля. Да, они могут стремиться к копированию отдельных элементов западной жизни, но вот определять, куда им дальше, с какой скоростью, и в каком направлении двигаться, будут все-таки не они, а совсем иные персонажи.
Между тем после 1991 года сложилась весьма специфическая политическая реальность, когда на постсоветском пространстве началась жесткая конкуренция различных интеграционных процессов. В том числе начались попытки России вновь хотя бы в минимальном формате собрать то, что некогда было единой страной. Но тогда спрашивается, а зачем, с какой целью было разваливать то, что создавалось десятилетиями, чтобы потом опять пытаться собрать явно не собираемое – да еще столь бездарно, как это особенно на начальном этапе делали тогдашние российские власти?
Символично, что по началу в Москве решили, что это самое постсоветское пространство все-таки прежде всего остается «постсоветским». И у России в этом плане вроде как были какие-то особые права на то, чтобы попытаться вернуть под свое крыло бывшие советские республики. Однако развалив собственную страну, российские власти столкнулись на постсоветском пространстве с целым набором других интеграционных процессов, которые были запущены другими странами, и с совсем иными целями, нежели российские.
Россию активно стали теснить оттуда США, единая Европа, Турция и Китай. На Центральную Азию и Закавказье до сих пор сохраняет определенную возможность давить и присутствовать там Иран. Но на практике он почти все время вынужден заниматься другими вызовами, в том числе на Ближнем Востоке, бороться с сохраняющимися санкциями со стороны США и многочисленными внутренними проблемами. Соответственно ему не особо хочется активно участвовать в различных интеграционных объединениях региона, где у Тегерана нет особого влияния и возможностей получать для себя существенные дивиденды.
Российско-украинский конфликт как внутренний могильщик постсоветской интеграции
Общая политическая картина на постсоветском пространстве была к 2014 году таковой, что каждый центр силы и влияния использовал и развивал свои интеграционные модели, которые представляли из себя фактически различные формы цивилизационных отношений. Центральная Азия развивается по своим канонам, пытаясь прежде всего налаживать региональные связи, и никак не стремясь вернуться вновь под эгиду официальных российских властей.
В Закавказье все три республики идут настолько разными путями, что ни о какой именно там региональной интеграции речи вообще не идет. В европейской же части четыре постсоветские республики так и вовсе насколько по-разному видят свое будущее, что дело нынче дошло до самой кровопролитной мясорубки на Старом континенте с момента окончания Второй мировой войны. Причем перспектив на то, что в этой части постсоветского пространства наступит стабильный и предсказуемый мир, на данный момент нет никаких.
Замечу попутно, что после начала войны России с Украиной по сути дела стартовал новый этап попыток вновь восстановить некое имперское пространство для современной России. И у нее появляется шанс (по крайней мере так видится ситуация в Кремле) стать вновь центром некоего самостоятельного развития для всей «околозападной периферии», что и представляет из себя как минимум европейские постсоветские страны (Россия, Белоруссия, Молдова и Украина).
Разумеется, из всех тех постсоветских интеграционных проектов, которые все последние годы осуществляла Москва, Киев не просто выпал, а является их ярым антагонистом. Символично также, что лишь Белоруссия поддержала Россию в конфликте с Украиной (да и то делает это больше опосредованно). А вот все остальные республики как члены многочисленных постсоветских интеграционных объединений не просто не выступили заодно с РФ, а делают все возможное, чтобы сохранять свои отношения - в том числе и экономические - с нынешними властями в Киеве.
Естественно, возникает резонный вопрос, а почему же все-таки эти интеграционные проекты даже на примере Украины так и не заработали? Почему столь бездарно РФ потеряла Украину на десятилетия и поколения вперед, и как такое вообще могло произойти, что целую постсоветскую республику – одну из самых процветавших некогда в составе СССР, по сути дела за 20 лет перекодировали страны, находящиеся географически на другом конце света? И это при том, что вся украинская территория - ведь все же бывшая советская, а вовсе не польская или американская?
Так вот во всей этой российско-украинской эпопее ни одно - подчеркиваю это слово - постсоветское интеграционное объединение не оказало помощь России. Ни одна республика, входящая в состав так называемого ОДКБ, не предоставила России военную и иную поддержку, на которую теоретически могли бы опереться страны-союзницы, входившие в эти интеграционные объединения. Почему же так произошло, думаю, изначально было понятно. Дело в том, что сами эти структуры - по большей части фиктивные, и в случае возникновения какого-то конфликта эффективно действовать они просто не в состоянии.
Старые идеи, новые интеграционные проекты, туманное будущее
Какова же ситуация сейчас, в канун третьей годовщины российско-украинской войны на постсоветском пространстве? Россия по-прежнему рассматривает интеграцию всех постсоветских государств в форме военно-политической, экономической, технологической и культурной. Она настойчиво пытается добиться их взаимодействия для возможного осуществления вертикального и горизонтального управления пусть даже и небольшим количеством совместных проектов.
Напомню, что некий новый интеграционный проект для Евразии, который в 2011 году предложил российский президент, вроде бы на начальном этапе вызвал интерес и в Астане, и в Минске. Но затем случился украинский Майдан, да и все последующие события говорили уже о том, что по большей части для реального, а не декларативного осуществления на практике такой план - по сути дела внешнеполитическая утопия.
Российские же правящие элиты пытаются – или делают вид, что пытаются - создать или восстановить некое подобие единства постсоветского пространства, по-прежнему создавая новые и сохраняя уже имеющиеся различные интеграционные объединения по типу СНГ, ЕврАзЭСа, Союзного государства РФ и Белоруссии, Евразийское экономическое пространство, ОДКБ, Таможенный Союз, Евразийская экономическая комиссия, ШОС и другие.
А ведь все эти структуры, положа руку на сердце, существуют по большей части лишь на бумаге, но мало что дают даже самим постсоветским элитам на практике. Видимо, осознавая это, российские власти стали исходить из идеи, что разный уровень сотрудничества в работе над одним проектом возможен, и вроде как необязательно, чтобы партнеры соглашались по всем пунктам планируемого взаимодействия. Однако вновь на практике какого-то реального прогресса во всей этой бурной деятельности не видно – причем уже не первый год.
По понятным причинам первоначальная ставка делалась на интеграционные проекты в рамках так называемого «постсоветского ядра», в которое входили Россия, Казахстан, Белоруссия и Украина. Но какая-либо реальная востребованность подобного объединения за все эти годы так и не была реализована. Да и по сути дела не могла быть осуществлена. При этом, замечу, примерно до 2010 года это происходило прежде всего по причине отрицания подобных вариантов расширения сотрудничества со стороны тогдашних украинских правящих элит.
Потом появился в Киеве В. Янукович – новый украинский президент, и по каким-то только ей понятным причинам российская власть вдруг решила, что теперь объединение хотя бы некоторых республик бывшего СССР при активном участии в процессе прежде всего Украины и РФ, непременно произойдет.
Но довольно скоро стало ясно, что активное и быстрое включение постсоветских республик в какие-либо проекты российской интеграции не может быть реализовано в принципе по двум ключевым причинам. Во-первых, слишком много на постсоветском пространстве конкурирующих интеграционных проектов, которые перекрывают друг друга, дублируют во многом различные функции то одних, то других, и создают лишь все большее число должностей для чиновников-бюрократов и структур управления, нежели приносят практическую отдачу.
А, во-вторых, все эти российские интеграционные проекты в отношении коллективного Запада являются явно вторичными. Ведь как для российской, так и для других постсоветских элит центром политической и экономической законности цивилизационного проекта является по-прежнему Запад. Все постсоветские элиты по-прежнему хотят туда, а не в Россию обратно. И любые предложения России о каком-то взаимодействии воспринимаются в постсоветских республиках как попытку восстановления СССР и отрыв от Запада. Куда все абсолютно республики бывшего СССР, включая и РФ, более чем за 30 прошедших лет капитально встроились.
Российские чиновники точно также – и после начала конфликта с Украиной - смотрят практически поголовно в сторону Запада. Обратите внимание на то, что Россия по-прежнему не выходит из ведущих западно-управляемых структур, включая и целый ряд явно антироссийских международных организаций, где никаких возможностей на что-то влиять – и уж тем более ими управлять - у Москвы нет.
А те постсоветские структуры, которые Россия пыталась и пытается до сих пор создать и ими управлять на постсоветской территории, воспринимаются другими республиками просто как некая ничего для них не значащая уступка Москве, ориентируясь на самом деле по-прежнему именно на Запад. Причем вне зависимости от того, принимает их к себе этот самый Запад, или лишь использует как сырьевые придатки (примеры Казахстана и Азербайджана тому яркое подтверждение).
И, тем не менее, правящие круги постсоветских стран подобная ситуация в данный момент не особо беспокоит. Они согласны на такую «подыгрывающую роль» и Москве, и Западу, и ничего в этом плане предлагаемого Россией им навязать не получится при любом раскладе. И даже вне зависимости от того, чем, когда, и с какими результатами закончится (если закончится вообще) российско- украинский военный конфликт.
