Клебанов-гейт-2:
Журналисты просят допросить Нурали Алиева
Разглядывать президента в микроскоп — обязанность прессы, но она заходит чересчур далеко, разглядывая его в проктоскоп.
Ричард Никсон, 37-й президент США
ТРЕТЬЮ неделю продолжается публичный детектив вокруг задержаний подозреваемых в кампании против ряда казахстанских журналистов и изданий на протяжении последнего года. Полиция меняет версии мотивов этого необычного преступления, ничего не объясняя, но выдавая имена задержанных общественности чуть ли не по одному. Пострадавшие журналисты, посетившие очную ставку с организатором (в этом особых сомнений нет) и «заказчиком» (а тут кавычки именно из-за сомнений) нападений и запугивания работников СМИ, поделились своими впечатлениями через свои информационные площадки. Мнениями поделились и те, кто на встречу с Клебановым-Маневичем не ходили. Если у всех сложилось довольно единое мнение по персоне «заказчика» - никто, собственно, не поверил, что он вдруг ни с того ни с сего мог начать преследовать журналистов, то относительно версий по поводу того, кто может стоять за ним, журналисты разошлись, и даже переругались. Одна группа уверена, что следы преступника ведут условно в «Старый Казахстан», другие же считают, что слишком рано снимать подозрения с «Нового Казахстана», а увод следствия в сторону семьи экс-президента Назарбаева может быть способом прикрыть окружение действующего президента Токаева. Кто из них прав, а кто – нет, естественно, мы сказать не можем. Но продолжаем очень внимательно следить за этим делом, которое полиции явно не удается выставить раскрытым и завершенным. По крайней мере, не в глазах общественности. Так что сериал, текущее название которого мы решили пока оставить, как «Клебанов-гейт», продолжается. Вашему вниманию – третья серия.
Напомним в двух словах канву этого скандального дела. На протяжении последнего года различные СМИ и журналисты многократно сообщали о запугивании и актах насилия, угрожавших им. В редакциях нескольких СМИ неоднократно ломали стекла, туда отправляли посылки с внутренностями животных, сайты подвергали атакам, жгли машины и пенили двери, кроме того объектам преследования даже начали угрожать насилием в адрес их детей. Полиция, как правило, разводила руками – заявления от пострадавших журналистов принимали, но никакого продвижения по раскрытию этих преступлений почти год не было. До, примерно, месяца назад, когда полиция вначале задержала группу мальчишек-исполнителей ряда нападений, которые получили заказы на них через интернет, а затем – в день визита в Казахстан Госсекретаря США Блинкена – отчиталась о задержании некоего Токарева, который координировал эту кампанию. Ее целью, как сказали в полиции, была «имитация преследования представителей масс-медиа для дискредитации президента РК и проводимых им демократических реформ». Ложка поспела как раз к обеду – на Западе многие уверены в том, что многие подобные вещи инспирировались агентами влияния России, чтобы «подставить» Казахстан в глазах западной общественности и Токарев-гейт удобно ложился в рамки этих убеждений. Правда, в бочке меда попался и деготь – о закулисных движениях в рамках этого расследования сообщил один из пострадавших – журналист Вадим Борейко сообщил в своем Facebook-аккаунте, что предъявленный общественности «иностранный хакер Токарев» – не заказчик, а настоящий заказчик тоже уже пойман и он – сын «айтишника» Рахата Алиева. Этих подсказок оказалось достаточно, чтобы вычислить человека, оказавшегося еще и родственником олигарха Александра Клебанова.
В итоге, когда следующая неделя принесла новый поворот - задержанный Токарев оказался не главным, а заказчиком признал себя Аркадий Клебанов-Маневич – это было в принципе ожидаемо. Смутило другое – что следствие объявило новые мотивы почти года преследований журналистов, и они – личные. Подобное объяснение немедленно напомнило перипетии дела об убийстве Алтынбека Сарсенбайулы и его помощников, в котором вначале сознался Ержан Утембаев (в 2006 году), а потом признанный непосредственным убийцей Рустам Ибрагимов вдруг заявил, что заказчик не Утембаев, а Рахат Алиев. Совершенно случайно, но Ибрагимов в начале этого года вновь начал передавать через своего адвоката желание раскрыть новые подробности убийства оппозиционного политика. В общем, в «личные причины» изначально сильно не верилось. Как оказалось, очная ставка части пострадавших от действий злоумышленников журналистов с Токаревым и Клебановым-Маневичем эти сомнения только усилила. Мы предположили, что эта встреча, если она должна была убедить общественность в том, что преступление раскрыто и его можно начать забывать, была большой ошибкой кураторов расследования.
Практически по всем пунктам признания Клебанова-Маневича у журналистов возникли новые вопросы и подозрения. Личная ненависть подозреваемого оказалась странно безадресной. Во-первых, далеко не все подвергнувшиеся атакам журналисты в годы, когда Маневич-младший, по его словам, получал «детскую травму» (2007-2008 годы), писали о его отце, и вообще работали в СМИ. Во-вторых, упомянутые им самим на импровизированном допросе-интервью с пострадавшими журналистами названия СМИ, которые негативно подавали информацию о деле Рахата Алиева, вовсе не подверглись никаким атакам с его стороны. Далее, в показаниях Токарева, который также беседовал с журналистами, четко указывалось на то, что заказчик требовал достижения резонанса в обществе, который и был целью атак, в то время как Маневич-Клебанов, по его словам, просто добивался «закрытия СМИ». Такое противоречие между мотивами «координатора» и «заказчика» вызывает вопросы к следствию, которое никак не объясняет это противоречие – почему вначале говорилось про политические цели преступлений, а теперь оно согласно принять «признание» задержанного по поводу «личных мотивов»? Потому что, даже если считать слова Маневича-Клебанова правдой, то в МВД как минимум должны объяснить, зачем они поторопились с объявлением политического мотива.
Также мы обратили внимание, что сами статьи УК РК, вменяемые подозреваемому, довольно легкие, и максимальное наказание за них – от 3 до 7 лет заключения. В то время как «напрашивающуюся» (и часто применяемую в практике казахстанского следствия) статью 262 «Создание и руководство организованной группой, преступной организацией, а равно участие в них», которая традиционно существенно «утяжеляет» обвинения, переводя обвинения в разряд тяжких, никто Клебанову-Маневичу не предъявил. Между тем, срок по ней – уже от 7 до 12 лет с конфискацией имущества. В итоге, мы предположили, что ее отсутствие в деле Маневича-Клебанова кажется не совсем уместным в ситуации, когда его показания о личных мотивах противоречат словам Токарева про необходимость политического резонанса. Что, в свою очередь, навело нас на мысль об осознанном стремлении следствия перейти от «политической» версии, которая отработала свою роль во время визита Блинкена, к «личным мотивам», что больше соответствует стремлению «Нового Казахстана» не обострять отношения со «Старым Казахстаном».
О том, почему следствие не особо желает двигаться дальше, предельно откровенно написал другой казахстанский журналист – Сергей Дуванов. «…Можно предположить, что этот человек (реальный заказчик кампании преследования журналистов – «ДН») имеет отношение к казахстанской журналистике и возможно даже работал с кем-то из тех журналистов против кого были организованы провокации, - пишет Дуванов. - Акорде эта версия абсолютно не выгодна. Там понимают, что нельзя выставлять заказчиком атак на журналистов человека из семьи Назарбаева. Это поставит в сложное положение президента Токаева, который продолжает демонстрировать свое уважение к Назарбаеву и выступает гарантом его безопасности и неприкосновенности. Его и по факту его семьи. В этой ситуации Токаев окажется перед необходимостью объясняться, как такое может быть, что семья первого президента работает на дискредитацию Токаева, а он их, по сути, прикрывает. Видимо, исходя из государственных интересов, и недопущения дискредитации Назарбаева посчитали, что лучше, крайним в этом преступлении сделать никому не известного Маневича. Так что, похоже, стрелки с семьи Назарбаева переведут на постороннего человека, и правды мы в очередной раз не узнаем».
О недоверии к мотивам Клебанова-Маневича заявили участвовавшие в очной ставке Гульжан Ергалиева и Гульнар Бажкенова. «Клебанов, дескать, добивался устрашения всех нас и в результате добровольного закрытия наших ресурсов, - написала в своем Facebook-аккаунте Ергалиева. - Понятно, что такое объяснение так называемого заказчика никого из нас не удовлетворило, а только еще больше вызвало сомнений, что он, Клебанов и есть заказчик. Перед нами сидел либо не совсем психически здоровый, либо очень и очень напуганный человек. Но отнюдь не уверенный в себе заказчик». Мощным аргументом в пользу отсутствия личной ненависти именно к журналистам, стал упомянутый на этой беседе некий список других целей группы Клебанова-Маневича-Токарева, в котором участникам беседы раскрыли три имени, не имеющих отношения к СМИ – двух политических активистов Мухтара Тайжана и Санжара Бокаева и почему-то министра торговли и интеграции РК Серика Жумангарина. Общий вывод Ергалиевой – «Старый Казахстан», таким образом, шантажирует Токаева и дестабилизирует страну. Второе видео, с анализом этой ситуации на ресурсе Ергалиевой – «Ел медиа» - называется предельно откровенно: «Нуралигейт». Впрочем, сын Ергалией, Аян Шарипбаев, в этом видео говорит о Нурали Алиеве, не как об одиночке, который мог бы самостоятельно «заказать» казахстанских журналистов, а о предполагаемом более масштабном заговоре, с участием его матери, целью которого может быть обеспечение неприкосновенности активов их семьи.
К похожим выводам о Нурали Алиеве пришла и Гульнар Бажкенова, прямо попросившая правоохранительные органы Казахстана допросить его. В своем Facebook-аккаунте она прокомментировала это с очень таинственными намеками: «Ужасно, когда главных заказчиков преступлений отодвигает в тень власть, a журналисты помогают. С праведным видом рьяно защищают тех, кого и так не будут преследовать. Дело уже можете считать закрытым. Что вы беспокоитесь за - уж не знаю кем вам приходятся сейчас эти люди. Нас еще и просят понять и простить. Интересно, что является предметом торга на сей раз. Думаю, все доказательства предъявлены патриарху, да только кто его в семье уже слушает. Все это очень и очень грустно. Не просрать бы нам страну». Когда же ее прямо спросили о том, почему она просит допросить именно Нурали Алиева, она отвечает: «Мой источник указал, что Клебанов назвал имя сына [Дариги Назарбаевой в качестве заказчика преступлений], он с ним работал, а про маму (т.е. Даригу Назарбаеву – «ДН») не знает, помогала или нет ...».
Все это вызвало вопросы у уже упоминавшегося ранее Вадима Борейко, который обсудил свои сомнения с политологом Димашем Альжановым, высказавшемся в том смысле, что перевод стрелок на Алиева и «Старый Казахстан» может быть выгораживанием «Нового Казахстана». За это Альжанов подвергся уничижительной критике со стороны Ергалиевой в том же Facebook. По ее словам, политолог Альжанов недоволен тем, что ни «Ел медиа», ни Орда.кз не называют заказчиком атак на журналистов Токаева и его режим, а выходят на след членов назарбаевского семейства, в частности на сына Дариги Назарбаевой Нурали Алиева и обосновывают свои версии множеством аргументов, в том числе торгом семьи за активы Нурали Алиева». «Зачем Токаеву и его власти городить такую долгую и скандальную ситуацию с нападениями на журналистов, потом разворачивать полномасштабную операцию против такой банды исполнителей и заказчиков, если он мог коротко и просто позакрывать всех нас одним поручением через инспирированные иски и суды? Так поступала власть Назарбаева, а почему не мог так же сделать Токаев? Никто и ничто ему не мешает закрыть 4 - 5 ресурса под разными предлогами, в худшем случае пошумели бы пару недель и все», - отмечает она. В итоге журналистка причислила политолога к «пятой колонне». Есть у нее вопросы и к Вадиму Борейко, «который вместе с Динарой Егеубаевой отказались встречаться с координатором Токаревым и заказчиком-подрядчиком Клебановым». «Почему отказались, ведь им давалась такая возможность не только увидеть, но и допросить своих мучителей (ведь они громче всех возмущались) и выдать на гора хоть 100 своих версий, а не осуждать работу коллег? И это действительно странно, что Борейко дважды дистанцировался от исполнителей наездов на журналистов. Сначала он отказывается от эксклюзивного интервью с главным организатором всех ужасов, которые они сами испытали. Потом снова отказывается от личной встречи с уже обоими преступниками», - указывает она.
Резюмируя все вышесказанное, мы можем отметить два принципиальных момента. Первый – общественность «заказчик Клебанов-Маневич» не убедил. Второй – если организаторы кампании против журналистов хотели их не только напугать, но и поссорить, то им это, не смотря на провал исполнителей, все же удалось. Ну, а для «перчинки» ситуации добавим такую деталь: сам Нурали Алиев буквально на днях выложил в своем Инстаграме фотографию из библиотеки и мемориального музея Ричарда Никсона, в подписи к которой поблагодарил фонд имени Никсона за сохранение истории и имени «великого лидера с такими достижениями и влиянием в мировой истории». В этих словах есть глубокая ирония – если сам Никсон хотел бы остаться в памяти людей, как политик, выводивший войска из Вьетнама, налаживающий отношения с Китаем и сделавший для своей страны еще много чего важного, то для всего остального человечества он остается единственным президентом США, покинувшим свой пост до окончания полномочий – чтобы не быть позорно уволенным через импичмент из-за Уотергейта. Получивший хорошее образование Алиев не может этого не знать, а потому размещая такие фотографии и подписи, он будто бы играет с расследованием по делу о преследовании журналистов в Казахстане, дразня его. Хотя, все это может быть всего лишь совпадением, но что-то их уж слишком много во всей этой истории…
