Клебановгейт-3:
Дело закрыто, забудьте
Когда-то — может быть, такой день никогда не придет, — я попрошу тебя о какой-нибудь услуге, но до этого дня прими справедливость как подарок в день свадьбы моей дочери.
Из кинофильма «Крестный отец»
СКАНДАЛЬНОЕ ДЕЛО о нападениях на казахстанских журналистов кончилось на этой неделе пшиком: суд постановил, что заказчик целой кампании по преследованию сотрудников медиа, приходящийся племянником олигарху Клебанову, известному своей близостью к семье экс-президента Назарбаева, просто невменяем. Таким образом, власти, видимо, постарались спрятать концы в воду, поскольку уж слишком большой пласт политических элит мог быть затронут этим делом, если бы следствие не остановилось на признанном невменяемым айтишнике. Нечто похожее мы ранее могли наблюдать в связи с делом об убийстве Алтынбека Сарсенбайулы, когда все также «затормозили» на Ержане Утембаеве, а потом, спустя годы, фигуранты начали говорить о причастности людей куда более высокого уровня.
Так и тут, после громких заявлений о том, что «целью нападений… являлась имитация преследования представителей масс-медиа для дискредитации президента РК и проводимых им демократических реформ», стремление свести все к невменяемости персонажа, связанного с представителями отодвинутой от власти бывшей элиты, вызывает обоснованные сомнения. Ко всему прочему это еще и серьезно портит итак не самые душевные отношения нынешних властей со СМИ, которые не получили от государства той защиты, какую им обещали устами президентского пресс-секретаря Руслана Желдибая. Скорее всего, возобладали соображения политической выгоды, продиктованные наличием предполагаемых неофициальных договоренностей между старыми и новыми политическими элитами. Однако, то, что в краткой перспективе может показаться более предпочтительным, на более длительной дистанции может стать принципиальной проблемой, особенно, если условия межэлитного договора утратят свою актуальность.
Итак, на этой неделе стало известно судебное решение по этому делу. «На основании заключений экспертиз суд пришел к выводу, что К[лебанов-Маневич] во время совершения общественно-опасных деяний находился в невменяемом состоянии: не мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими вследствие хронического психического заболевания. Подсудимый признан невменяемым и направлен на принудительное лечение в психиатрический стационар», – передала итоги правосудия по делу о массовом преследовании журналистов пресс-служба городского суда Алматы. При этом, суд все же признал его виновным в воспрепятствовании законной профессиональной деятельности журналистов, нарушении неприкосновенности частной жизни и персональных данных, вовлечении несовершеннолетних в совершение уголовных правонарушений, нарушении работы информационной системы и умышленного повреждения чужого имущества (ст.ст.158, 147, 132, 115, 293, 207 и 202 УК).
Нам сложно говорить, насколько этим решением удовлетворены непосредственные пострадавшие – наши коллеги, тем более, что они в ходе расследования и суда разделились на несколько лагерей по тому, как относится к следствию и тому, как осуществлялось правосудие – процесс проходил в закрытом режиме. Часть из них считала, что за «заказчиком» Клебановым стоят представители окружения Назарбаева (называли даже имя его внука Нурали Алиева), другие предполагали, что это все же могут быть власти «Нового Казахстана», которым могла не нравиться деятельность журналистов, широко освещавших события кровавого Кантара-2022. Другое дело, что никто из них не верил (по крайней мере, до начала суда) в то, что Клебанов-Маневич в реальности является конечным заказчиком кампании преследований журналистов. А значит, вряд ли хотя бы кто-то из них рад тому, чтобы итогом дела стало его низведение до невменяемости человека, чьи показания могли бы стать настоящей бомбой для системы негласного компромисса, как, очевидно, можно характеризовать текущий политический режим в стране.
В целом же, надежды на то, что это дело вообще дойдет до суда, на самом деле, особенно после того, как слабо реагировали власти на первые случаи преследования журналистов, были невысоки. И это особенно контрастирует с тем, как яро правоохранительные органы расследуют дела против журналистов, которых жестко и показательно задерживают, подвергают унизительным процедурам, а затем они получают большие тюремные сроки (например, в сравнении с некоторыми мягчайшими приговорами чиновникам), если не выходят к общественности с публичными покаяниями и признанием вины. При этом, попытки давления на медиа тоже никуда не делись – сайты, телеграм-каналы по-прежнему жалуются на блокировки и DoS-атаки, никуда не делись «фабрики ботов», да и уголовные дела против журналистов также вновь продолжают открываться.
Все это крайне негативно отражается на имидже власти и лично президента Токаева в глазах СМИ. Мы уже не говорим о том, что глава государства и сам не привечает журналистов, не проведя с 2019 года, когда он официально стал главой государства, ни одной широкой пресс-конференции. А мы еще ждем, каким будет новый закон о СМИ, чье содержание уже на стадии проектных предложений от профильного ведомства вызывает жесткую критику со стороны медиа. Вот, и в случае дела Клебанова-Маневича, вероятно, мы также получаем ситуацию, когда интересы журналистского сообщества отодвигаются государством на задний план в угоду политической целесообразности. Проблема тут в том, что как и любой политический договор, текущий компромисс старых и новых элит (если он действительно имеет место быть) имеет временные рамки и ослабевающие гарантии, и в какой-то момент может оказаться так, что та же Акорда окажется в ситуации, когда ей понадобиться апеллировать к широким слоям общества и искать поддержки СМИ. И теперь ей будет это делать крайне сложно, учитывая, какие непростые отношения выстраиваются между властью и журналистами все эти годы.
Также, если верна версия о том, что представители «Старого Казахстана» все же действительно заказывали дестабилизацию или компрометацию «Нового Казахстана», а безнаказанность реальных заказчиков кампании против журналистов подтверждена на уровне решения суда, это может только вдохновить жалеющих об утрате власти и влияния, бороться за них вновь и вновь. Тем более, на фоне того, как неторопливо казахстанское правосудие разбирает дела близких к семье Назарбаева деятелей. Буквально недавно мы были свидетелями того, как «договаривается» с правосудием Кайрат Боранбаев, который уже вышел или скоро должен выйти на свободу. Учитывая, что много кто ожидает, что за ним могут прийти также, как за экс-тестем внука Назарбаева, было бы логично предполагать, что они постараются сделать все, что перегрузить казахстанскую Фемиду иными делами. Тогда то, что сейчас выглядит, как политический обоснованный компромисс, может обернуться новой волной компрометации и провокаций против самого же Токаева. И хотя у нас правосудие официально считается не прецедентным, в реальности каждое судебное решение накладывает отпечаток на то, как будут потом рассматриваться все подобные дела. И тогда олигархи из «листа ожидания» на сдачу активов могут подрядить еще несколько «нестабильных граждан» на все, что угодно, чтобы прикрыть себя. И это только первая возможна беда, которая может вылететь из ящика Пандоры, который открывает своим судебным решением власть в деле Клебанова-Маневича.
Еще один потенциальный минус от таких решений – это продолжение восприятия судебной системы, как института государства, продолжающего работать на основе не закона, но «телефонного права». Подрыв веры в правосудие, ведущий к общему правовому нигилизму – это еще один из итогов «Клебанов-гейта», поскольку все общество в очередной раз убедилось, что суды выносят только те решения, которые очевидным образом выгодны именно властям. Стоит ли говорить, что это также будет минусом для декларируемых на уровне главы государства реформ, призванных повышать доверие к судебной системе страны. И медиа могли быть важным союзником государства в деле повышения доверия к судам, но теперь уже вряд ли станут после таких решений по делу против своих коллег. Вот вам и еще одна жертва, принесенная, видимо, в угоду временному политическому компромиссу и целесообразности. И таких жертв становится все больше, из-за чего к моменту, когда государству действительно вдруг понадобиться опора на гражданское общество, выяснится, что его, кроме кучки имитирующих его в соцсетях ботоферм и блогеров, у нас и нет…
