Природа и уроки
Третьей кыргызской революции
«Когда все остальные права попраны, право на восстание становится бесспорным».
Томас Пейн, англо-американский философ
и писатель, «крестный отец США»
ГЛАВНАЯ НОВОСТЬ недели - неожиданная смена власти в соседнем Кыргызстане, где перед этим прошли парламентские выборы. За одну ночь, 6 октября, были захвачены основные здания, где располагаются парламент, правительство и администрация президента страны, а также были освобождены ряд политиков, посаженных за последние годы в тюрьму и следственный изолятор. Президент Сооронбай Жээнбеков до сих пор неизвестно где скрывается, но, вроде как, страну не покинул; он сделал несколько заявлений, но его, кажется, особо никто уже не слушает.
«Когда все остальные права попраны, право на восстание становится бесспорным».
Томас Пейн, англо-американский философ
и писатель, «крестный отец США»
ГЛАВНАЯ НОВОСТЬ недели - неожиданная смена власти в соседнем Кыргызстане, где перед этим прошли парламентские выборы. За одну ночь, 6 октября, были захвачены основные здания, где располагаются парламент, правительство и администрация президента страны, а также были освобождены ряд политиков, посаженных за последние годы в тюрьму и следственный изолятор. Президент Сооронбай Жээнбеков до сих пор неизвестно где скрывается, но, вроде как, страну не покинул; он сделал несколько заявлений, но его, кажется, особо никто уже не слушает. Парламент тайно пытается собраться, но пока это у него не выходит. Ряд чиновников покинул свои посты, включая премьер-министра, после чего ряд политиков объявил себя новыми руководителями, правда, на некоторые места пришлось не по одному самопровозглашенному главе. Силовики, в ночь переворота «перешедшие на сторону народа» покинули свои посты и не вышли на дежурство. Из известных политических «игроков» только самая одиозная семья Матраимовых, чьи протеже были объявлены победителями на выборах, быстро сориентировались и с разной степенью успеха бежали за рубеж. Следующей ночью после выборов местные жители вновь формировали отряды самообороны, чтобы охранять ценное имущество и порядок на улицах Бишкека от мародеров. Желающие под шумок не совсем законно отнять материальные средства, успели отметиться на золотодобывающих предприятиях и месторождениях страны. И только соцсети все еще празднуют победу над постылой властью, рождая оптом остроумные «мемы» про решительных кыргызов, которые скинули своего президента за ночь - к зависти белорусов, россиян и казахстанцев. Что же произошло к югу от нашей границы за одну ночь? Давайте попробуем разобраться.
Прежде всего, надо постараться отойти от штампов. Происшедшее просится называться «Октябрьской революцией», едва ли будет похоже на то, что сделали с бывшей Российской империей большевики. Происшедшее кажется уже национальной кыргызской традицией - сбрасывать или сажать в тюрьму президентов (из 5 человек на этом посту только одна - Роза Отумбаева - избежала такой печальной участи) по любому поводу. Однако, происшедшее довольно сильно отличается от событий 2005 и 2010 годов, когда были реальные штурмы Белого дома, лилась кровь, спецназовцы стреляли по толпе. В событиях 6 октября погиб лишь один молодой человек, и особенного ожесточения с обоих сторон практически не замечалось. Не было ни серьезных погромов, ни крови. Не нашлось даже внятных лидеров восстания, которые бы сумели как-то организовать дележ власти. Да, и на две успешные революции за последовавшие годы пришлось с десяток провалившихся попыток выполнить эту «национальную традицию», причем не только в зародыше, но и даже на момент залезания демонстрантов и их лидеров на забор Белого дома. Несколько заметных политических фигур, в результате, отправились на нары или еще хуже - в забвенье.
Если говорить об ощущениях, то, если в прошлые года восставшим приходилось «рубить» властную вертикаль «с плеча», не считаясь с потерями, то в этот раз били даже не обухом, а пустым топорищем по дереву, неожиданно упавшему от первого удара из-за того, что оно оказалось трухлявым. Было бы также серьезным упрощением говорить о просто новой серии бесконечных разборок между кыргызскими Севером и Югом в борьбе за власть. Конечно, и это тоже присутствует, но оно не объясняет всю глубину и многообразие процессов, в результате которых путинская оговорка (во время недавнего визита Жээнбекова в Москву он забыл его имя и вместо Сооронбай, назвал его «Шариман») превратилась в символ гиперинфляции политического авторитета центральной власти. Не получается объяснить происшедшее традиционным геополитическим противостоянием, когда Запад и Россия пытаются посадить на бишкекский «трон» своего или сбросить чужую креатуру. Мы видим, что за переворот открыто «топили» представители обоих «цивилизационных» лагерей. То есть «классической» «цветной революции» тут тоже нет, обе геополитические партии сейчас параллельно пытаются конвертировать свое участие в происшедшем в политические очки.
Сложно также объяснить происшедшее простой «классовой ненавистью», когда обнищавшие «низы» сбрасывают зажравшиеся «верхи». Самыми одиозными представителями элиты, которые вызывали раздражение в обществе, была не семья президента (как в первые две революции), и их «кудалар» (сваты) Матраимовы, которые из просто одного из южных кланов превратились в богатейших в стране людей, по богатству, влиятельности и финансам даже выше, чем окружение Жээнбекова.
Действовавший президент, похоже, побаивался их амбиций даже больше, чем недовольства остальных кланов и избирателей, и, несмотря на это, не мог открыто бросить им перчатку, в результате чего матраимовская партия стала одной из победительниц выборов. И, как уже говорилось, именно Матраимовы первыми из заметных игроков, когда запахло жаренным, бросились «на выход» не только с бишкекской политической сцены, но и из страны вообще. Жээнбековы пока, хотя и покинули Бишкек, (по слухам и Асылбек, и Сооронбай - в Оше), но пока не стали панически сбегать в зарубежье, и вполне могут даже рассчитывать на сохранение некоторых позиций и власти (если их соперники будут демонстрировать тот же рекордно нулевой уровень согласованности между собой). Находясь у власти президент Жээнбеков не скатился до политических убийств, и даже своего основного визави и, по совместительству, бывшего патрона Алмазбека Атамбаева арестовал лишь после того, как тот сам агрессивно начал «раскачивать лодку», ведомую новым капитаном. Не стань Алмазбек Шаршенович настолько открыто заступаться за сохранившие ему лояльность креатуры во власти, выдавливаемые Сооронбаем Шариповичем, то мы бы все еще имели аналог отношений раннего Путина и Ельцина в отставке. Как мы помним, последний достаточно спокойно доживал своей век, пока питерский чекист полностью перестраивал всю систему государственной власти и выдавливал недавнее ельцинское окружение из Кремля.
Так что же произошло, если все вышеперечисленное по отдельности к «Кыргызскому октябрю» не подходит? Похоже, правильный ответ зашифрован в правильно сформулированном вопросе: «все вышеперечисленное». И плюс еще последствия «коронакризиса» - явления, представляющего собой бессилие политической власти перед пандемией, вызванное слишком высоким уровнем коррумпированности и некомпетентности государственной машины, не способной защитить население как от самого COVID-19, так и от негативных социально-экономических последствий вируса. «Коронакризис» сыграл роль катализатора роста социального недовольства в целом ряде стран, в числе которых, та же Беларусь, где население с августа массово выходит на демонстрации, но на штурм институтов власти упорно не идет, несмотря на жестокие репрессии против недовольных.
Пандемия вернула домой многочисленных трудовых мигрантов, формировавших до трети ВВП Кыргызстана, а затем ударила по главным, хотя и подневольным исполнителям воли «административного ресурса» - по медикам и силовикам (педагогам повезло чуть-чуть больше - они не оказались на острие борьбы с вирусом). Когда мы с удивлением смотрели на почти открытое братание спецназовцев с протестантами, нужно было помнить, что милиции так и не заплатили обещанные доплаты за время карантина. Как, впрочем, и медикам, которые, наряду с педагогами, составляют крупнейшие группы не только зависимого от власти электората, но и «пехоту» в местных избирательных комиссиях, посредством которой власти в большинстве постсоветских стран авторитарного типа превращают выборы из волеизъявления народа в считалочку, где побеждает тот, кто считает голоса. На этом фоне обостряется социальное недовольство, перестает работать механизм выпуска пара за пределы страны (в виде выезда на ПМЖ и в трудовую миграцию), более рельефно выступает региональная рознь (северянам все больше видится «засилье южан»). Ну, а затем ненависть фокусируется на главном отмывателе и выводителе денег за рубеж, которым расследование прозападных журналистов справедливо назначает Райма-миллиона (кто-то уже говорил: «Райыма-миллиарда») Матраимова. В итоге мы получаем полную дискредитацию власти, которая, к тому же, оказалась не только коррумпирована, но преступно слаба, поскольку не нашла ни финансового, ни силового ресурса, чтобы защитить себя. Вместо этого он рухнула, как трухлявое дерево, от первого же толчка.
Что в сухом остатке? Прежде всего, то, что необходимо усвоить соседним странам: игры со статистикой не излечивают «коронакризис», обостряющий социальные проблемы в стране. Недовольство растет, а традиционный гениальный механизм стравливания пара недовольства под названием «не нравится - уезжай» просто парализован закрытыми границами. «Нейтрализация» активистов и де-факто действующий запрет на создание независимых политических организаций, вкупе с непреодолимыми фильтрами на выборных процессах не гарантируют политической стабильности, особенно в электоральные периоды. Запреты на митинги бесполезны, когда собирается какая-то критическая масса людей, у которых может даже не быть ни лидеров, ни программы, ни лозунгов, кроме животного желания сбросить постылый порядок вещей. И тут не стоит надеяться на большую, в сравнении с южными соседями, пассивность и терпеливость нашего народа, на чуть лучший уровень жизни и на более высокие «цеховые» мораль и снабжение силового корпуса. Если даже казавшиеся десятилетиями всем довольные белорусы теперь ходят на митинги также массово и регулярно, как на завод, то и наши «момындар» (кроткие люди) могут завтра перестать «ценить то, что есть», а попытаются потребовать остановить свое обнищание. И тут может статься, что мы по характеру все же куда ближе к кыргызам, чем к белорусам…
