Слово и вера
Кто и что может говорить о религии в Казахстане?
Вера есть знание смысла человеческой жизни, вследствие которого человек не уничтожает себя, а живет. Вера есть сила жизни. Если человек живет, то он во что-нибудь да верит. Если б он не верил, что для чего-нибудь надо жить, то он бы не жил.
Лев Толстой, русский писатель и философ
НА ПРОШЛОЙ НЕДЕЛЕ в Астане прошел І Республиканский форум проповедников, посвященный теме «Этикет и культура проповеди в казахстанском обществе». Выступая на нем, верховный муфтий Казахстана Наурызбай кажы Таганулы презентовал одноименное теме форума Положение, призванное регулировать деятельность, связанную с проповедями. В частности, в документе говорится о личной ответственности священнослужителей, «выражающих односторонне мнение о национальных ценностях и исторических деятелях, которыми дорожит наш народ», поскольку «это приводит к критике со стороны общественности».
Также верховный муфтий призвал опираться, когда речь идет о религиозных темах, лишь «на достоверные источники». Основная мысль принятого Положения - в том, чтобы уагызом (проповедями – «ДН») в Казахстане занимались только аккредитованные муфтиятом для такой деятельности устазы (проповедники). Судя по всему, Духовное управление пытается таким образом бороться не только с нетрадиционными и экстремистскими проповедями, но и с конфликтами между самими сотрудниками муфтията и мечетей. На эту мысль наводит другая цитата верховного муфтия с этого мероприятия: «Наши наиб-муфтии, граждане, ответственные за проповедь, при посещении регионов стараются вести просветительскую работу с теми, кто вступил на путь деструктивных религиозных течений. А имамам лучше предотвращать ошибки, чем критиковать друг друга в социальных сетях». В целом же, дополнительное регулирование вопроса распространения «материалов религиозного содержания» в Казахстане по-прежнему требует тесной работы не только духовного управления, но и государственных органов, особенно после того, как пару лет назад суд оштрафовал журналистку по статье «распространение материалов религиозного содержания» за… интервью с областным имамом. В итоге, население по-прежнему не слишком хорошо понимает, что распространять можно, а что – нельзя.
Положение, принятое на съезде, очевидно, касается, прежде всего, самих имамов и устазов, чье присутствие в социальных сетях, похоже, настолько активизировалось, что теперь требует усиления контроля сверху. По словам заведующего отделом проповеди и пропаганды ДУМК Батыржана Мансурова, введенная платформа содержит необходимые правила именно для имамов, которые проповедуют и направляют граждан: «Цель данного документа — обеспечение последовательности проповеднически-пропагандистской работы в мечетях, подведомственных ДУМК, направление духовенства для популяризации ценностей нашей религии в правильном направлении, акцент на методике проповеднического высказывания и формирование модели религиозной проповеди».
К своим коллегам обратился и верховный имам, выступая на форуме: «Имам – это человек, просвещающий общество, просвещающий учитель. Имаму принадлежит особая роль в воспитании поколения верующих, патриотичных, верных и нравственных. Хвала Всевышнему, педагоги и религиозные деятели вносят большой вклад в духовное развитие нашего народа, повышение ценности семьи в обществе. В то же время очень важно вести проповеди на соответствующем уровне. Всевышний Аллах в Священном Коране, в 125 аяте суры «Нахиль» говорит: «Призывай к пути твоего Господа с мудростью и хорошим увещеванием и спорь с ними наилучшим образом...». Некоторые религиозные эксперты не чувствуют ответственности за свои слова, выражают односторонние мнения о наших национальных ценностях и исторических деятелях, которыми дорожит наш народ, и подвергаются критике со стороны общественности. В данном случае наш предок Юсуф Баласагуни предупреждал: «Выбирайте слова мудро, и пусть ваш ответ будет полным и достоверным». В то же время я призываю религиозных служащих проявлять серьезное отношение к слушателям и к каждому вопросу. Религиозный человек должен говорить только на тему религии. Всевышний Аллах предупредил нас не следовать тому, чего мы не знаем. Об этом в Коране сказано: «Не следуй за тем, о чем не имеешь знания…» (Сура Исра, 36 аят)».
Оговорка о том, что «религиозный человек должен говорить только на тему религии», видимо связана с тем, что многие устазы и имамы давно вышли за пределы только и исключительно религиозных проповедей и отчасти превратились (во всяком случае в казахоязычной информационной среде) в настоящих ЛОМов – лидеров общественного мнения. И речь идет не только о том, что они могут высказаться о культуре или семейных отношениях, но были случаи, когда религиозные деятели выступали и по политическим вопросам, как это было с одним из устазов, чьи слова по поводу того, что власть можно менять, распространяли во время Кантара (спустя несколько дней он заявил, что не разобрался в ситуации и попросил не распространять свое видео).
Кроме того, не секрет, что в отличие от четко разделяющего «мирское» и «религиозное» христианства, Ислам присутствует во всех сферах жизни практикующих мусульман и тут практически невозможно разграничить одно от другого. Самый яркий пример – вопрос о платочках в школах, который вызывает конфликты каждый новый учебный год. Для мусульман важно блюсти религиозный этикет не только в мечети, но и везде за пределами дома, а государство запрещает делать это в школах, в результате чего возникает перманентный конфликт. В котором тот же муфтият, а также каждый из устазов, которых засыпают вопросами на эту тему, вынужден демонстрировать чудеса словесной эквилибристики, чтобы усидеть на двух стульях – и не пойти ни против канонов религии, ни против позиции государственной власти.
При этом, со стороны государственных деятелей также раздается все больше голосов, касающихся вмешательства в дела религиозные – речь идет, прежде всего, о выступлениях в прошлом году депутатов парламента, вновь поднимающих вопросы о запрете некоторых религиозных течений, а также открыто говорящих о своей радикальной позиции в адрес религии вообще. В прошлом году на эту тему также выступила и министр культуры и информации Аида Балаева, по словам которой государство будет изучать и предлагать какие-то новации, регулирующие вопросы, связанные с религиозной практикой. Так, на вопрос о том, «будут ли запрещены никабы, хиджабы и короткие штаны», она заявила: «Однозначно мы эти нормы будем изучать и предлагать. По крайней мере, в общественных местах. Я вижу практику во всем мире. Поскольку вопрос национальной безопасности. Там, где в общественных местах закрывают лицо, отдельно очень сложно распознать [личность человека]. Опять-таки это будет изучаться совместно с обществом. И понятно, что мы, как уполномоченный орган, будем работать над ужесточением законодательных норм в данном направлении». На какой стадии находятся эти предложения на данный момент, никакой официальной информации, к сожалению нет, однако, даже существующие ограничения уже стали поводом для юридических казусов.
Наиболее яркий из них – когда суд оштрафовал журналистку в Северо-Казахстанской области «за распространение религиозных материалов» из-за интервью с главным имамом региона, посвященного празднику Курбан Айт, отмечаемому на государственном уровне. То есть, выполняя свои профессиональные обязанности гражданка нашей страны пострадала из-за распространения информации, полученной от официально зарегистрированной и тесно сотрудничающей с государством религиозной организации. Это, естественно, вызвало скандал, по итогам которого штраф ей отменили, но не потому, что не нарушила закона, а потому, что это нарушение было признано незначительным. То есть, как принцип, запрет на распространение любых религиозных материалов частными лицами сохранился.
Из-за этого до сих пор непонятно, как быть – можно ли вообще сообщать и подробно говорить о праздниках, отмечаемых выходными днями на государственном уровне (а Курбан Айт и Рождество являются официальными «красными днями» календаря), или нет? А как быть с упоминанием религиозных норм и ценностей в рамках обычных бесед, в статьях и интервью? Можно ли цитировать священные писания простым людям в социальных сетях, делиться своими мыслями об этом, поздравлять с религиозными праздниками? Все это остается непонятным – мы видим, что некоторых людей легко привлекают за совершенно невинные вещи, а другие – наоборот – продолжают открыто выступать с религиозными проповедями и никаких проблем никогда не имели. Те же сотрудники муфтията – имеют ли они право участвовать, например, в ток-шоу на телевидении или давать интервью в СМИ? – до сих пор тоже непонятно. А разъяснение особенностей исламских финансов и требований к стандарту «халал», также давно легализованных в рамках казахской экономической системы, это будет считаться распространением религиозных материалов или нет?
На эти и другие вопросы государству, видимо, еще предстоит ответить, поскольку только понятные и логичные правила и ограничения смогут создать в стране атмосферу религиозной гармонии и предотвратить раскол в обществе по религиозным вопросам. За прошедшие с обретения независимости Казахстаном три десятилетия количество практикующих верующих различных конфессий существенно возросло, и, по разным оценкам, составляет от 10% до 30% населения, чьи интересы было бы крайне близоруко игнорировать. Закручивание гаек в этих вопросах также не принесет желаемого – вернуться к временам СССР, когда религия была полностью вынесена на задворки общественной жизни, а религиозные организации и структуры – маргинализованы, уже не получится. Во всяком случае, если в стране будет действовать текущая Конституция.
