Светлана Люльчак-2:
Окончание. Начало , пожалуйста, в номере №31 от 18 сентября 2020 г.
Мы продолжаем беседу со Светланой Люльчак, молодой казахстанской писательницей, которая так активно продвигает у нас экзотическую тему ужасов, будто в обычной жизни у нас все слишком хорошо. Это, конечно, сарказм, но он не спасет ее от вопросов о том, почему ее решило поддержать государство (!), и зачем нам в XXI веке пугать себя за свои же деньги?
«..Из тьмы вновь всплывают страшные сказки»
Окончание. Начало, пожалуйста, в номере №31 от 18 сентября 2020 г.
Мы продолжаем беседу со Светланой Люльчак, молодой казахстанской писательницей, которая так активно продвигает у нас экзотическую тему ужасов, будто в обычной жизни у нас все слишком хорошо. Это, конечно, сарказм, но он не спасет ее от вопросов о том, почему ее решило поддержать государство (!), и зачем нам в XXI веке пугать себя за свои же деньги?
- Итак, как же так вышло, что твое творчество поддержали на официальном уровне?
- Честно говоря, не знаю. Знаю, что я попробовала подать на конкурс малых грантов для творческой молодежи от НАО «Центр поддержки гражданских инициатив» при поддержке министерства информации и общественного развития РК, проведенный Общественным объединением «Центр реабилитации инвалидов Логос-Караганда». Конкурс распределял 30 мини-грантов по 200 тысяч тенге и 20 грантов по 700 тысяч тенге, которые должны были быть направлены для «творческой молодежи для участия в конкурсах республиканского и международного охватов». По этому конкурсу я и выиграла грант для участия в международных литературных фестивалях в размере 700 тысяч тенге. Деньги пойдут на финансирование и выпуск моей книги, и на само участие в конкурсах. Чем, собственно, я все последние - карантинные - месяцы и занимаюсь.
Теперь, когда отправляю очередной рассказ и заявку на участие в конкурсе, так и слышу, как над воображаемым рингом разносится голос комментатора: «А в левому углу, в синих шортах выступает Светлана Люльчак с рассказом таким-то при активной поддержке спонсора - министерства информации и общественного развития РК…». И толпа гудит, подбадривая, скандируя приветствие. Вот что для меня этот грант. Это не только про материальную поддержку и возможность воплотить мою давнюю мечту - издать книгу, это еще про веру в мое творчество, что я в том углу напротив своих конкурентов - не одна. Это такое промежуточное признание, по-моему.
- Ок, хорошо, государству душу ты продала, а что дальше?
- Что дальше? Конкурсы, развитие своего канала, сотрудничество с такими же литературными каналами для раскрутки. Только на этой неделе я подала заявки на 4 конкурса, и до конца месяца буду участвовать еще в трех, в одном из них с рассказом на английском. А дальше - следующий месяц, там мне известно еще о пяти конкурсах. Многие из них международные, где есть возможность получить контракт с издательским домом - мечта любого начинающего писателя.
Недавно завершился проект краудфандинга (народного финансирования) на издание моей книги «Отец яблок», ужастик с мотивами супергероики про наш с вами город. Каждый вклад - еще один момент веры, что стоит продолжать идти по выбранному пути. Думаю, что мечта любой писательницы, наверное, близка к истории Харпер Ли, которой, ее друзья подарили на Новый год конверт с деньгами, обеспечивающий год отдыха - со словами, что она может писать все, что хочет. Из этого годового отпуска вышел роман, победитель Пулитцеровской премии 1961 года - «Убить пересмешника». Но получается больше по Толкиену: «Опасное это дело, Фродо, выходить за порог. Стоит ступить на дорогу и, если не придержишь ноги, то неизвестно куда тебя занесет». Я сейчас еще как Фродо, бреду навстречу приключениям в надежде, что все кончится книгой и у камина.
- С Толкиеном все ясно, но жанр хоррора, ужасов, это обращение к тьме в голове людей - почему ты выбрала его? Для чего он нужен?
- «Сюжеты своих детективных романов я нахожу за мытьем посуды. Это такое дурацкое занятие, что поневоле приходит мысль об убийстве», - рассказывала Агата Кристи. Мои же знакомые просто подозревают, что я патологически не люблю людей и обитаю где-то в районе кладбищ, как герои Кинга и Алан Эдгар По. А еще мне очень близки слова одного из героев сериала «Queerasfolk»Джастина, он художник, и когда его спросил корреспондент из знаменитого журнала, почему он выбрал эту стезю, то тот просто ответил: «Или это, или серийный убийца».
Этот жанр дает потрясающие просторы. Все, абсолютно все может представлять угрозу, если только дать волю воображению. А если, не найдешь что-то в реальности - всегда можно выдумать своего Ктулху. Но больше интереса представляет «проходить» уже по готовым тропам, образам, использовать народные легенды, страшилки, которые мы рассказывали друг другу в детстве. У страха глаза велики, и литература этого жанра призвана, по моему мнению, сказать читателю: хей, я тоже боюсь. Если перефразировать Декарта, то «Я боюсь, следовательно, я существую». Боюсь всего - остаться без работы, переходить дорогу, засыпать, просыпаться, ездить в автобусе. Боюсь, что асфальт может провалиться, что произойдет землетрясение, что откроется временной портал и меня унесет в мир, где всем правит несмешной макаронный монстр.
Тревога в современном мире из-за бешенного темпа и сумасшедшего ритма жизни - с каждым поколением только укрепляется. Человек каждый день сталкивается с тем, что ему не подконтрольно. А еще - одиночество. Наши прадеды с трудом могли представить себе наказание хуже изгнания из общины, а мы в современном мире психозов и морального падения с трудом можем представить себе, как до конца раскрыться другому человеку и как делить свое личное пространство с собственными детьми. Ну, а с приходом пандемии исчез и последний признак стабильности, оборвалась последняя струна скрипки ложного спокойствия в виде рутины заработка денег, кредитов, карточек, переводов, ипотеки, скидок, распродаж, алкопятницы и тиндер-отношений.
Сегодня есть работа - завтра нет. Сегодня есть школа, завтра все ушли онлайн. Сегодня у тебя была своя комната - завтра это уже кабинет для тебя, жены и ребенка. Сегодня могу полететь в Нью-Йорк, завтра не могу выйти из дома. И литература в каком-то смысле призвана смягчить эти удары реальности, она осмысляет, объясняет и может даже готовит к неожиданным ситуациям. Даже в самой страшной и невероятной литературе - есть неизменные законы логики или морали, ориентир, который помогает читателю выбраться из этих страхов вместе с героями. Так, к примеру, злодей в «Сиянии» Стивена Кинга - не сам отец мальчика и его алкоголизм, а есть зло большее, которое поглощает весь отель. И если есть такое зло, то есть и ответ ему - мальчик, который «сияет». «Страшилками» раньше оберегали детей от опасностей. Раньше сказки были такими, что не каждый современный ужастик способен достичь такой степени страха и безысходности.
Так было, пока в XVIII-XIX веках не возобладали идеи «гуманизма». Кто-то решил, что детям будет страшно, что детство нужно «беречь» от страхов. Что в итоге? В итоге многие мамаши рождают «цветы жизни», которые так и не осмеливаются отдавать «на растерзание» внешнему миру, с каждым поколением ломая и искажая человеческую психику все глубже и глубже. Что еще в итоге? Современный человек, особенно в развитых странах, буквально утопает в неврозах, страхах, комплексах, зависимостях. Это крах философии «позитивизма», безоговорочной веры в прогресс, в объяснимость и конечность Вселенной. Узнай Жюль Верн, что в XXI веке мы не покоряем Сатурн, а обращаемся к гадалкам и «потомственным целительницам» по мобильному, отправляя оплату за их «услуги» по мобильному банкингу, он бы, наверное, заставил Филеаса Фогга взойти на погребальный костер вместо миссис Ауды, взяв с Паспарту страшную клятву - сжечь Реформ-клуб в Лондоне. А сам бы спрыгнул с Эйфелевой башни. Две чудовищные мировые войны и борьба идеологических систем, ставивших прогресс, позитивизм и гуманизм во главу угла, низвергли мир в болото постиндустриализма и тьму постмодернизма. И из этой тьмы вновь всплывают страшные сказки. Мир снова непознаваем и таинственен.
Мы снова учим детей: не приноси домой с улицы острые предметы. Это не только плохая примета - она призвана просто уберечь ребенка. Также про водяных и вампиров - не сходи с тропинки, не разговаривай с незнакомцами, не следуй за огоньками, не открывай двери и не приглашай войти обаятельных господ. Эти все моменты очень просто переносятся на сегодняшнюю жизнь. Так, у Нила Геймана в «Коралине в стране кошмаров» возникают два мира. В одном мама и папа работают за компьютером, а в другом - у их двойников, созданных магией старой ведьмы, вместо глаз - пришитые пуговицы. И только черный кот реален в обоих мирах. Ну, как? Страшно это или притягательно? Цифры продаж Геймана показывают, что это страшно притягательно.
И эти образы, правила, формы, которые перетекают из одной истории в другую, меняют свой облик на более современный, они своей постоянностью призваны успокаивать эту самую тревогу, которая появилась у человека после фиаско прогресса и позитивистского гуманизма. Вечные сюжеты нужны миру, где все очень быстро меняется. Пусть Дракула переодевается в джинсы, но ты знаешь, что он не может войти в дом, пока его не пригласят. В любом ужастике есть грань возможного, страшные сказки порой бывают полезнее психолога и транквилизаторов. Вера в прогресс ошиблась, прогресс утонул в море человеческой крови. Но не верить человек не может, пусть даже это будут сказки. Даже страшные. Сейчас на эту веру в необъяснимое, но инстинктивно познаваемое на уровне личного опыта и понимания законов абсурдного и опирается писатель, по этой зыбкой линии он проводит читателя. В свои миры, откуда человек возвращается уже иным. Не обязательным лучшим, не обязательно худшим, чем раньше. В нем просто вновь просыпается способность воображать то, что раньше ему разжевывали в кино до состояния отрыжки. Этот человек будет, как Нео из «Матрицы» впервые сам смотреть свои глазами, учиться ходить, есть, говорить, а еще познавать кун-фу и считать себя немножко Избранным. Если я хоть чуть-чуть затрону струны в душах моих читателей, чтобы они ощутили это, значит все в порядке. Мои жертвы на алтаре Литературы приняты.
