Трампизм, как кризис

ПРИХОД Дональда Трампа на пост президента США и, особенно, его уход, отражают глубину системного кризиса американской двухпартийной политической системы. Даже то, как именно демократам приходится буквально выдавливать своего оппонента из Белого дома, сегодня сильно бьет по позициям демократии в целом. Однако, система сдержек и противовесов все же победила авторитарный натиск популиста от Республиканской партии. Она делает все, чтобы полностью исключить его дальнейшее участие в политической жизни страны, однако это вряд ли возможно. Даже, если Трампа не поддержит его Республиканская партия, он может создать себе новую, конкурирующую со «старыми консерваторами», у которых свежий игрок будет отбирать электорат в первую очередь. У трампистов может даже получиться заместить собой вторую партию в Конгрессе, как когда-то вышло у английских лейбористов заменить либералов в этом качестве. Если же этого не произойдет, то даже относительные успехи на выборах быстро превратят их в «третьих лишних» американского парламента, стабильность выступлений которых будет напрямую зависеть от того, сможет ли партия превратиться из «сторонников вождя», в устойчивую группу соратников, объединенных идеей, а не желанием отдельной личности дорваться до власти. 

На этой неделе в Вашингтоне Палата представителей вновь вынесла импичмент Трампу и материалы его снова будут рассмотрены в Сенате, где у демократов хотя и есть минимальное количественное большинство, но требуется голоса двух третей заседающих для утверждения решения нижней палаты Конгресса. Делается это, несмотря на то, что итак 20 января полномочия Дональда Трампа истекают, и имеет целью как осудить его (в дальнейшем этом может стать основанием для реального уголовного преследования), так и заблокировать его дальнейшую политическую карьеру. Теперь слово за Сенатом, где у демократов не хватает голосов для того, чтобы самостоятельно добиться осуждения и (очевидно запоздалой, но все же) отставки предыдущего президента. Даже после того, как двое сенаторов от Джорджии, которыми в этом году стали демократы, пройдут в верхнюю палату, у них будет преимущество лишь в один голос – и это голос вице-президента Камалы Харрис. Лидер республиканцев Сената Митч Макконнелл, осудивший насилие со стороны сторонников Трампа, атаковавших 6 января Конгресс, разрывается между верностью партии и соблюдению законности. При этом, в Палате представителей 10 уже республиканцев проголосовали за импичмент. 

Для Республиканской партии ситуация патовая – если она откажется поддерживать Трампа, который, фактически, «подставил» ее, спровоцировав нападение на Конгресс, то он может порвать с ней и создать альтернативную партию, чей электорат будет в том же сегменте, что и республиканцев. Судя по тому, что за проигравшего на выборах кандидата проголосовали почти 74 миллиона (Трамп считает, что 75) американцев, перспектива создания «третьей силы» вполне реальна, и это станет сильным ударом по Республиканской партии. В свое время в Великобритании в 30-40-е годы прошлого века подобное произошло с Либеральной партией. Она длительное время была второй в двухпартийной системе, но была «замещена» лейбористской партией в качестве левой альтернативы в парламенте. Ее наследники на излете прошлого века постарались создать что-то новое под брендом Либерально-демократической партии, но остались «третьими лишними» в Вестминстере. Подобные перспективы республиканцам, естественно, не нравятся, но и зависеть от взбалмошного популиста организация, созданная еще Линкольном, тоже уже не хочет. Тем более, что до конца непонятно – не окажется ли Трамп после окончания своего срока не только в отставке, но и в тюрьме. Вопросов к нему за время президентства накопилось достаточно много, ну, а после нападения на Капитолий, он вообще может стать едва ли не основным обвиняемым в деле о подстрекательстве к мятежу. 

Тут нужно отметить очень важный момент – при том, что американская система сдержек и противовесов во власти, все же сумела победить авторитарный вызов в лице Трампа, сама усталость граждан от ее бюрократизации и элитарности никуда не делась. И даже полный запрет на избираемость самого Трампа не гарантирует, что оседлавший эту «волну» популист перестанет расшатывать основы американской демократии, ведя дело к очевидно более авторитаристской модели. Трампу достаточно остаться на свободе, и он может выдвинуть вперед свою дочь – Иванку, которая уже получила политический опыт в его собственной администрации. Даже меньшая стабильность политических партий, основанных на личном авторитете, а не последовательной идеологической солидарности, может дать импульс на десятилетия, особенно, если лидерство балуется «популизмом» и апеллирует к самым низменным страхам общественности. Так, к примеру, очень близко к власти подбиралась партия Жан-Мари Ле Пена во Франции, которому, кстати, и удалось передать лидерство в ней своей дочери – Марин Ле Пен. И не случайно, что и лепеновцы, и Трамп политически довольно близки к тем, кого традиционные американские элиты обычно осуждали – авторитарным лидерам, вроде Путина, Эрдогана и других глав постсоветских государств. 

Что в сухом остатке? Америка по-прежнему на перепутье. Авторитарно-популистская повестка была оттеснена от президентского поста, но никуда не делась, поскольку никуда не делась элитарность самой двухпартийной политической системы страны. То, что это происходит на фоне мировой пандемии и кризиса, только усугубляет внутренний конфликт в США. Ну, а с другой стороны земного шара, тем временем, к этапу практической реализации подступил совершенно иной проект организации общественных отношений – система социального рейтинга была официально узаконена в КНР. Цифровая диктатура или цифровой тоталитаризм превратились в реальность, которая может бросить новый вызов западной демократии, которая, как назло, находится в глубочайшем кризисе. Самое парадоксальное тут в том, что пришедший к власти под антикитайскими лозунгами, Трамп, в итоге своего правления, очень подфартил Пекину, который в результате борьбы демократов против уходящего президента, получил на руки кучу козырей – от оправдания цифровой цензуры до указаний на то, что демократия легко оборачивается охлократией даже в пока еще самой могущественной стране мира. 

Прошлый век вошел в историю человечества, как эпоха огромных потрясений. Две мировые войны, глобальное противостояние систем, распад восточного блока, крушение надежды о торжестве демократии. Родившиеся в начале века видели, как пашут плугом, и как люди вышли в космос, а потом – утонули в интернете. Они были свидетелями становления и крушения левой идеологии, распада мировых империй и глобальных катастроф. Но, кажется, XXI век не прекратил потрясения. Однополярная модель геополитической системы трещит по швам, мир охватила пандемия, теперь под ударом больше не социалистическая, а демократическая модель, тем более, что новая волна тоталитаризма сумела повернуть в свою пользу научно-технический прогресс. Именно в это время нам выпало жить и пытаться строить свою страну. И судя по тому, что она застряла между буксующим авторитаризмом и формальной демократией, завтра может статься, что новое мировое наступление тоталитарной модели пойдет и через нас…