Тридцатилетний перекресток
Юрий Сигов, Вашингтон
В эти дни ряд стран Центральной Азии (кроме Казахстана, у которого юбилей в декабре) отмечают 30-летие государственной независимости. Кто бы, и чтобы не говорил по этому поводу с определенной долей насмешки и пренебрежения (дескать, ну что эти страны нынче из себя на глобальной мировой карте представляют?), факт остается фактом. Вся центрально-азиатская пятерка сохранила за это время суверенитет, ни одно из этих государств не потеряло своих территорий, как и ни одна не является на сегодня зоной неразрешенного территориального конфликта.
Да, пограничные споры между отдельными республиками региона имеют место быть, но ничего даже отдаленно похожего на ситуацию в Донбассе, Приднестровье или Нагорном Карабахе (не говоря уже о Южной Осетии и Абхазии) в Центральной Азии не случилось. И опять-таки отбросив все досужие рассуждения о том, что все-таки лучше и привычнее – демократия или жесткий авторитаризм, следует признать очевидное: открытых братоубийственных войн в регионе не ведется, а по нынешней жизни это - очень даже немалое достижение.
Целый ряд политиков Центральной Азии много говорят о том, что сразу же после распада СССР сам Аллах им велел сотрудничать, укреплять двусторонние и региональные связи, расширять торговлю, а по примеру тех же стран Прибалтики совместными усилиями выступать и на международной арене. Но прошло немало лет, а как такового регионального тесного сотрудничества между центрально-азиатской пятеркой по большому счету все же не случилось.
Лишь сравнительно недавно в туркменской курортной зоне «Аваза» на Каспийском море лидеры пяти постсоветских республик Центральной Азии наконец собрались в верхах для обсуждения насущных дел (две предыдущие встречи подобного формата проходили в Астане и Ташкенте). И если бы не афганская эпопея американских войск и спешный их вывод с территории неспокойного соседа, еще не факт, что такой региональный саммит вообще бы состоялся.
Сохранить независимость – дело наиважнейшее. Но надо двигаться дальше
Итак, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан достигли отметки 30-летия независимости, и после вывода американской армии из вечно с кем-то воюющего Афганистана на повестке дня встал очень непростой вопрос: что всей центрально-азиатской пятерке делать дальше, каким путем идти вперед, и насколько единая позиция по тем или иным вопросам всех пятерых лидеров региона может помочь им укреплять позиции как всей Центральной Азии на мировой арене, так и внутри каждой отдельно взятой страны.
Напомню, что когда три полутрезвых индивидуума, представлявших славянский мир, подписывали так называемое Беловежское соглашение в декабре 1991 года, совершили они тем самым акт величайшей государственной измены. Но спросить с них сегодня некому, вроде как не за что, и естественно, что могут занести себе в актив по тем временам руководители стран Центральной Азии то, что ни один из них в этой полу-попойке с политическими последствиями не участвовал.
Да, тогда в Беловежскую пущу, огромное лесное угодье, расположенное на самой границе Белоруссии и Польши, заговорщиками-славянами был приглашен руководитель Казахской ССР Нурсултан Назарбаев. Но он не поехал на лесные посиделки, а со слов представителей подписантов отправился в Кремль, на встречу с Горбачевым. Сам Казахстан был последней советской республикой, вышедшей из состава СССР. Да и к самой независимости подтолкнуло казахстанское руководство тогда именно подписание Беловежского соглашения о фактическом роспуске некогда единой страны.
Важно отметить и тот факт, что ни одна республика Центральной Азии не сражалась за свою независимость от СССР, как и все их руководители вообще не могли понять, что за свара происходит в Москве, и почему для того, чтобы выяснить никому неинтересный вопрос - Ельцин или Горбачев главнее – надо непременно разваливать единое государство. Но именно московские политики-затейники поставили регион Центральной Азии перед свершившимся фактом, от которого нельзя уже было отмахнуться, и питать ничем необоснованные надежды на то, что «а вдруг все само собой рассосется»?
Не будем забывать и о том, что все руководители республик Центральной Азии были назначены и утверждены в Москве единым некогда аппаратом Компартии СССР. Поэтому, когда им на плечи свалилась никем нежданная независимость, то оказалось, что теперь вся полнота ответственности за происходящее в их республиках зависит только от них, а не от боровшихся за власть в Москве политиков-изменников собственной родины.
Только со стороны кажется, будто бывший первый секретарь местного республиканского комитета КПСС может в одночасье превратиться в уверенного в себе, властного и справедливого по отношению к своим соотечественникам президента отныне независимого государства. Процесс этот был на самом деле очень непростым, во многих республиках крайне болезненным, а в том же Таджикистане дело и вовсе дошло до открытой гражданской войны, унесшей жизни более 150 тысяч человек с миллионом беженцев.
Особенно трудно пришлось тем республикам, экономика которых была плотно втиснута в рамки единой экономики СССР, и где им отводилась роль снабженцев различными энергетическими природными ресурсами – причем не только для своих ближайших географических соседей, но и других стран. Так, в рамках единой энергетической системы СССР Узбекистан поставлял природный газ в Кыргызстан, Таджикистан и Казахстан. Но делалось это внутри единой страны, и по во многом искусственным ценам, которые, по большому счету, никто никогда и не принимал во внимание.
Теперь же Узбекистан мог спокойно требовать от своих центрально-азиатских соседей оплату энергетических поставок валютой, но вдруг оказалось, что платить тем за газ просто нечем. Рассчитываться же российскими рублями, которые выпускались в Москве и никоим образом уже не имели отношения к экономическим и финансовым интересам стран региона было нелепо. И хотя на первых порах подобное и происходило, каждая из стран Центральной Азии делала все возможное, чтобы от подобной зависимости как можно скорее избавиться.
Решение об установлении подлинной финансовой независимости, как не странно, первым в регионе принял Кыргызстан весной 1993 года. Его соседям это очень даже не понравилось, потому как теперь российские рубли, обесценивавшиеся с каждым днем, более на киргизскую территорию не попадали. А сама киргизская валюта могла стать самой твердой в регионе. Чтобы такого не произошло, Ташкент перекрыл газовый вентиль в Бишкек, а затем и в Душанбе.
В результате вместо тесного сотрудничества страны региона начали враждовать между собой, прекращать поставки сырья, продукции сельского хозяйства, других товаров. Расплачиваться именно для торговли между собой им было нечем, а валютная выручка каждой из них едва покрывала расходы на содержание госаппарата вместе с силовыми структурами. Но поскольку России в продолжавшейся там борьбе за власть между Ельциным и Верховным Советом РФ до Центральной Азии дела не было, в регионе, за исключением Таджикистана, тамошним руководителям удалось значительно укрепить собственную власть и независимость на внешнеполитическом фронте.
Закрытые границы - это тупик для любого экономического сотрудничества
Если кто помнит, при создании Евросоюза основным пунктом, по которому все подписавшие о его деятельности соглашение, было наличие единого территориального пространства и свободного передвижения по нему граждан этих государств. Без отсутствия барьеров на границах отдельно взятых государств никакого сегодняшнего экономического успеха стран ЕС не было бы и в помине. Так вот аналогичный шанс был после распада СССР и у государств Центральной Азии, которым они, однако, так и не воспользовались.
Во многом этому помешала разразившаяся в Таджикистане гражданская война, которая не только нанесла республике колоссальный ущерб, но и заставила ее соседей закрыть границы и фактически отказаться от свободного перемещения товаров и услуг в регионе через территорию всей центрально-азиатской пятерки. Самые жесткие ограничения ввел против Таджикистана Узбекистан, который не просто закрыл с ним границу, но и частично впоследствии заминировал ее. Также узбеки установили жесткие контрольно-пропускные пункты со всеми соседями в Центральной Азии, что существенно стало мешать региональной и двусторонней торговле.
Правда, в 1994 году Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан создали некое подобие экономического союза, а президенты этих республик наиболее тесно сотрудничали в том, чтобы на основе единого тюркоязычного пространства построить нечто похожее на «центрально-азиатский общий рынок». Таджикистан в эти объединения не входил не только в силу персоязычного культурного формата, но как источник внутренней нестабильности, что могло угрожать и безопасности его соседей.
Отдельно решил бороться со своими проблемами президент Туркменистана С.Ниязов. Ему мерещилось, что только некая «нейтральность» сможет обеспечить его республике успешное развитие. К тому же природный газ, который ранее снабжал половину территории СССР, при грамотном экспорте мог обеспечить всей небольшой по численности населения республике очень даже высокий уровень жизни. С соседями Ашхабад развивать сотрудничество не стремился, а поставки газа в Иран и Россию давали возможность туркменским властям и без сотрудничества в регионе жить безбедно, и даже по многим позициям откровенно шиковать (достаточно посмотреть на сегодняшний внешний облик беломраморной столицы страны, чтобы в этом убедиться).
Никак не вписывался в единую центрально-азиатскую схему дальнейшего развития и Таджикистан. И даже при условии, что в 1997 году там закончилась гражданская война, угроза ее в любой момент возобновления оставалась существенной. А когда в 2001 году в соседний Афганистан пришли Соединенные Штаты и натовские силы коалиции для борьбы с неведомым прежде никому злом под названием «международный терроризм», весь регион стал рассматриваться и в США, и в Европе как очаг возможной долгосрочной нестабильности и напряжения.
Что касается ближайших географических соседей Центральной Азии – России, Китая, Ирана и Турции, то каждый из них в меру собственного понимания там происходящего стремился укрепить свои позиции почти всегда в ущерб любым другим претендентам на этот регион. Именно поэтому сильнейший (а это был Китай) смог не просто застолбить за собой здесь статус важнейшего торгово-экономического партнера, но и главного кредитора. Что и по сей день держит на «китайском крючке» экономики и финансы всей центрально-азиатской пятерки.
Бедность и социальная безнадега- прямой путь к внутренней политической нестабильности в регионе
Практически все страны Центральной Азии за время 30-летней независимости при решении многих иных важных государственных дел объединяет и очень существенный минус – это сохраняющаяся бедность значительной части населения. Где-то эта бедность превышает 50 процентов населения (Таджикистан), где-то она присуща жителям сельской местности (Кыргызстан, Узбекистан), что мотивирует тамошнюю молодежь либо подаваться на заработки в города, либо искать свое счастье за границей.
Из трех республик Центральной Азии (Узбекистан, Таджикистан, Кыргызстан) миллионы людей работают в России, Казахстане, Турции и других странах. Дома работы либо нет никакой, либо за нее платят гроши. При этом местные власти, что показательно, практически подталкивают молодых людей к миграции в другие страны, снижая тем самым внутреннее социальное напряжение, и снимая с себя ответственность за обеспечение собственных граждан минимальными свободами и необходимыми для нормальной жизни услугами.
Повальная бедность, а во многих случаях и откровенная нищета толкают молодых людей в Центральной Азии в ряды различных радикальных движений и террористических групп. В тех же Таджикистане и Узбекистане проблема решается властями жесткими насильственными мерами – запретом исламистских партий, арестами членов различных подпольных ячеек и группировок террористической направленности, контролем за перемещением граждан из сельской местности в города.
К примеру, Узбекистан после террористического акта в 1999 году, когда в Ташкенте прогремела серия взрывов, закрыл полностью границу с Таджикистаном, а затем и с Кыргызстаном. Сама граница была заминирована, и всякое нормальное перемещение людей и товаров между этими республиками было блокировано. В свою очередь Бишкек и Душанбе обвинили Ташкент во вмешательстве в свои внутренние дела, и угрозе собственной национальной безопасности. К тому же участились различной степени интенсивности случаи пограничных конфликтов между странами региона, что еще больше повысило градус недоверия и подозрительности между ними.
Интересно еще и вот что. До сих пор самой «демократически-развивающейся» страной в регионе считается почему-то Кыргызстан (так, по крайней мере твердят американские специалисты, смотрящие на происходящие там события исключительно с западной, весьма спорной точки зрения). То, что там дважды силой менялась власть, последний президент то ли правил, то ли нарушал какие-то законы, а нынешний так и вовсе выпущен был из тюрьмы «восставшим народом» свидетельствует как раз о крайней слабости и нестабильности самого киргизского государства, нежели о том, что там идут некие «необратимые демократические процессы».
Зато во всех других республиках Центральной Азии власть довольно жесткая, авторитарная, в лице влиятельного и держащего в своих руках бразды правления руководителя. Бардак гражданской войны в Таджикистане, а также две насильственные революции-бунта в Кыргызстане показали лидерам трех других стран региона, что ничего подобного у себя дома им желательно не допускать. При этом по-прежнему каждая страна региона пыталась решать имеющиеся проблемы исключительно самостоятельно, и не особо полагаться на некую помощь и поддержку соседей.
Определенные изменения в этой «психологии национального закрытия» произошли после прихода в Узбекистане к власти президента Ш.Мирзиеева. Он - сторонник более тесной интеграции стран региона, правда, в этом процессе он видит руководящую и определяющую роль именно Ташкента, а не кого-то другого. Между тем в этом стремлении к лидирующей роли президент Узбекистана не переходит существующие рамки уважения и признания важности влияния в регионе своего более сильного в экономическом плане соседа - Казахстана.
Да, все эти республики готовы состоять в ШОС, СНГ, ОДКБ и всем остальном, что напридумывали для поднятия собственной региональной значимости «большие и сильные». Но их участие в этих объединениях ни в коем случае не станет размениваться на сохранение собственного государственного суверенитета, тем более после того, как американцы ушли из Афганистана, и влияние тех же талибов в регионе может значительно возрасти. И еще об одном важном факторе, думаю, стоило бы упомянуть. Сколько помню, взаимоотношения с американцами по Центральной Азии, все время в Вашингтоне пытались насильно, и совершенно искусственно привязать Афганистан к центрально-азиатской пятерке. Всеми силами, включая через механизмы Всемирного банка, МВФ и прочих подвластных им структур. Так вот после всего того, что произошло в Афганистане за последний месяц, уверен, ни о какой привязке афганцев к Центральной Азии больше даже речи идти не может. А вот гораздо более активно и тесно сотрудничать странам региона так или иначе придется. Иначе в нынешнем полусумасшедшем ковидном мире им попросту не выжить.
