Туркестан, как символ
Переименовав Центральную Азию в Туркестан в школьных учебниках турецкий президент Эрдоган перебросил символический мяч политической инициативы руководителям наших стран, чтобы они продолжали региональные интеграционные инициативы в том же темпе
Турция переименовала Центральную Азию в своих учебниках и картах
«ДН»
ПО ИНФОРМАЦИИ турецких СМИ, вчера министерство национального образования Турции объявило о внесении фундаментальных изменений в учебную программу по истории. Речь идет о переименовании «в рамках нового подхода к истории» нашего региона, который ранее официально именовался в турецких образовательных программах, как «Центральная Азия» (Orta Asiya) в «Туркестан». Это было сделано с целью «укрепления национального самосознания и патриотизма среди будущих поколений» турецкой нации, а также укрепления связей Турции со странами Центральной Азии-Туркестана. Турецкие СМИ цитируют заявление президента Реджепа Тайипа Эрдогана по этому поводу: «Мы будем работать плечом к плечу, чтобы сделать предстоящий период эпохой тюрков, распространяя наше видение «Века Турции» на Организацию тюркских государств» (ОТГ).
Как отмечает эксперт, профессор истории Ахмет Ташагыл, выступивший в эфире TRT Haber, термин «Туркестан» является не новым, но историческим названием Центральной Азии. «Слово Туркестан, означающее «родина тюрков», использовалось с самых ранних периодов истории. Во второй половине XIX века, в результате русского вторжения, концепция Центральной Азии была введена и распространена вместо названия Туркестан», — сказал он. Тут нужно добавить, что в советское время в историографии и географии был распространен еще один термин – «Средняя Азия» - в которую даже не включали Казахстан, таким образом, еще сильнее разграничивая исторический Туркестан в рамках колониальной повестки, сформулированной еще древними римлянами: divide et impera («разделяй и властвуй»).
В этом смысле для постсоветских республик, «пяти станов», даже возврат к термину «Центральная Азия» в свое время был неким прогрессом, возвращавшим нас обратно к историческому единству в рамках устоявшегося региона и его цивилизационного единства. Своего пика интеграционные процессы в рамках региона пришлись на последние годы, характеризовавшиеся существенным ослаблением бывшей метрополии – России, завязшей в неудачной для себя украинской войне. Эта геополитическая ситуация поставила перед Центральной Азией сразу несколько вопросов, которые снизили градус взаимных претензий и увеличили желание туркестанских республик сближаться как между собой, так и через Каспий – с другими тюркоязычными государствами.
Первый вопрос – торгово-экономический. Он продиктован тем, что созданная при Российской империи и СССР система транспортных коммуникаций, в которых Центральная Азия играла роль «транспортного тупика», продемонстрировала свою уязвимость и бесперспективность, так как торговля через российскую территорию испытывает серьезное давление западных санкций. Торговать с миром через китайскую территорию можно только теоретически, южные маршруты – через Иран, Афганистан и Пакистан - еще не открыты. Поэтому для экспорта и импорта в Центральную Азию нет никакой иной альтернативы, кроме как через Каспий, Баку и далее – Грузию или Турцию.
Как следствие, мы видим, что на этом фоне сотрудничество в рамках Организации тюркских государств начало развиваться просто спринтерскими темпами: вчера это были просто музыкальные фестивали, а сегодня и военные учения, и общий алфавит, и множество других направлений сотрудничества. Своего рода пиком восприятия Казахстаном интеграции в рамках региона и ее направленности на внешние рынки через турецкие коридоры, можно считать сформулированную президентом Касым-Жомартом Токаевым в статье «Ренессанс Центральной Азии» дефиницию «центрально-азиатская идентичность». Это выглядит, как вполне серьезный идеологический задел на Туркестанскую интеграцию, включая как тюркские республики, так и Таджикистан, то есть весь исторический регион, известный ныне как Центральная Азия. Неизвестно, правда, насколько Астана сможет отстаивать это направление своей политики в отношениях с бывшей метрополией.
По этой причине немаловажный фактор развития туркестанского единства – безопасность. В условиях, когда бывшая метрополия пошла на открытую вооруженную агрессию против Украины, также бывшей советской республики, провозглашая реваншистские лозунги, нахождение с ней в одном оборонительном союзе перестает быть главным залогом безопасности страны. Прежде всего, по банальной причине – вчерашний союзник может завтра стать совсем не другом, в пользу чего идут бесконечные заявления российских «ястребов», не устающих повторять, что Астана ведет себя «неблагодарно» по отношению к Москве и вообще, «должна» вернуть ей некие территориальные «подарки».
Если в случае с Украиной мы видим, что ее оборону практически содержит и активно поддерживает Запад, но такое вряд ли было бы в случае, если бы на ее месте были бы «азиатские станы», не связанные с Европой и Западом географической близостью, общей историей и даже культурно-расовой схожестью. В этом плане нам из внешних сил можно рассчитывать на помощь лишь Турции, которая в Карабахе-2020 доказала, что она единственная готова идти на прямую военную поддержку братских тюркских стран. Есть, конечно, еще Китай, чья позиция, по некоторым данным, не дала российским войскам «задержаться» в Казахстане после Кантара-2022, но он, как правило, с момента завершения Корейской войны и неудачного вторжения во Вьетнам не участвует в конфликтных ситуациях иначе, чем устно.
В этом смысле конкретные шаги по сближению Турции и стран Туркестана нельзя не приветствовать. Оформляющиеся во вполне конкретные очертания контуры исторического региона могут беспокоить только тех, кто выступает за продолжение колониального дискурса. На официальном уровне Москва признает некоторую конкуренцию за регион, неформально же созданные при ее поддержке неоязыческие «культы внешнего управления» в Казахстане и Кыргызстане пытаются активно внедрять повестку «кастрированного пантюркизма», направленную на «оттягивание» степных туркестанцев на «единение» с сибирскими тюркскими этносами, прозябающими или вообще живущими на грани вымирания в Российской Федерации.
Некоторую обеспокоенность этим может продемонстрировать (а скорее – скрыть, но учитывать) официальный Пекин, поскольку к историческому Туркестану относятся не только бывшие российские колонии, ставшие независимыми «пятью станами», но и нынешний Синьцзян-Уйгурский автономный район, исторически известный, как Восточный Туркестан. Кстати, есть еще и Южный Туркестан, который в свое время вошел в состав современного Афганистана, это провинции – Балх, Баглан, Кундуз, Бадахшан и несколько других. Центром афганского Туркестана считается Мазари-Шариф. Кроме того, традиционные тесные связи у исторического туркестанского региона существовали с тюркоязычным Поволжьем, начиная от Хазарского каганата до времен Золотой орды, что, конечно, не забыли в Москве даже в большевицкие времена, когда кто-то аккуратно вычерчивал границы регионов РСФСР так, чтобы Башкортостан нигде не вышел на границу с Казахстаном.
На этом фоне символический шаг Турции является еще одним подтверждением реализации стратегии построения транспортной сверхдержавы, которая бы вернула себе контроль над западной частью возрожденного (в том числе из-за санкций против РФ) Шелкового пути между глобальными Востоком и Западом. Залогом успешности этой политики является приверженность реализации потенциала сотрудничества независимых тюркоязычных стран. Так, комментируя это решение министерства образования Турции для TRT Haber, доцент и преподаватель факультета истории Университета Байбурт Рамин Садык заявил: «Наше обращение к концепции Туркестана и включение ее министерством национального образования в учебники — очень правильное решение. И Турция, и Туркестан означает регион, где преимущественно проживают тюрки».
По словам ученого, в период активных шагов по созданию общей истории, географии, литературы, карт и алфавита для тюркского мира, решение министерства национального образования Турции о включении термина «Туркестан» в учебники, в том числе для детей, является значительным изменением. «Эта трансформация представляет собой важное начало и ценный вклад не только для Турции, но и для всего тюркского мира, а также для стран-партнеров тюркских государств», - отметил он. Все это является частью более широкой стратегии по укреплению связей в тюркском мире, включая создание общей истории, литературы, карт и алфавита, сообщает TRT Russian.
Судя по всему, текущий геополитический расклад означает постепенную активизацию геополитического противостояния вокруг исторического Туркестана и географической Центральной Азии. В каком-то смысле это может выглядеть, как возрождение той самой Большой игры (Great Game), соперничества России и Великобритании за наш регион в XIX веке. И хотя государства Туркестана не в состоянии как-то влиять на это, они могут, по крайней мере, подойти к активной фазе этой «игры» не по грызущимися друг с другом ханствами и эмиратами, как это было в XIX веке. Но более или менее интегрированным политически, экономически и в военном плане межгосударственным союзом, чтобы не быть просто чужой шахматной доской, на которой наши судьбы будут определять, играя в геополитические игры, внешние игроки. Для этого, правда, недостаточно просто переименовать названия, нужно менять сами правила политической игры в наших странах, преодолевать коррупцию, неэффективность государственных аппаратов и многое другое, оставшееся нам в наследство от колониального прошлого.