Urbi et orbi Токаева
«ДН»
ЗА ПОСЛЕДНИЕ дни президент Касым-Жомарт Токаев выступал уже неоднократно, но его речь в понедельник на заседании Мажилиса стала уже не только реакцией на политический кризис и кровопролитие, но и своеобразным месседжем обществу и миру. Как ни странно, самым важным в нем было не то, что было сказано, а скорее то – чего сказано не было. Это как раз тот случай, когда отсутствие бросается в глаза сильнее, чем присутствие – не только в словах президента, но и в зале нижней палаты Парламента. И если отсутствие некоторых людей (начиная с елбасы) вызывало просто вопросы, то отсутствие некоторых слов и идей – печальные выводы. Вместе с тем, на наших глазах, происходит наша история – завершается одна эпоха и начинается другая. К сожалению, водораздел между ними отмечен одной из трагичных страниц летописи XXI века в Казахстане – хотя власти до сих пор не дали нам цифры погибших в эти дни, ясно, что речь идет о более чем сотне погибших. Ко всему прочему, новая политическая эпоха пока не вызывает особенного оптимизма, поскольку отличается пока всего лишь отсутствием ряда лиц…
«Вторжение террористов»
Сама речь президента в парламенте состояла условно из нескольких блоков. Первый, естественно, был посвящен массовым беспорядкам и кровопролитию в Алматы и ряде других регионов страны. Токаев как бы резюмировал определения и акценты в обозначении официальной оценки происшедшего, что, к сожалению, не прибавило ей убедительности и доказательств.
Официальная версия событий 5-6 января в Алматы и ряде других областных центров нашей страны, выбранная официальными властями, так и осталась неким «террористическим нападением». Правда, откуда в южной столице взялось сразу 20 тысяч «бандитов и террористов», Токаев так и не пояснил, хотя и упрекнул спецслужбы в том, что они их «проворонили». Но, на минуточку, 20 тысяч – это огромная цифра для вооруженного экстремистского движения. Как напоминают сейчас международные обозреватели, самая популярная террористическая группировка последних лет – «Исламское государство» (ИГ) - которое захватило территории в Сирии и Ираке, размером с Бельгию, насчитывало на пике всего 20-30 тысяч боевиков, съехавшихся со всего света. По ней же мы можем судить о типичных действиях террористов, которые тщательно документируют на видео каждое свое нападение, громко сообщают обо всех своих действиях через сети постоянно обновляемых аккаунтов в соцсетях, приписывая себе любые атаки, в том числе и действия явно обычных психопатов. Стоит ли говорить, что спустя неделю после событий в Алматы, до сих пор ни одна террористическая организация не взяла на себя ответственность за какие-либо нападения в Казахстане? Более того, к мирному разрешению конфликта в Казахстане призывали не только западные правозащитники, но и движение «Талибан», которое все еще считают «террористическим», хотя оно пришло к власти в Афганистане. Молчат и аккаунты адептов «ИГ». Но официальная версия в Казахстане так и остается «террористической»…
Впрочем, из слов главы государства следует еще более конспиративная картина – о некоем заговоре с целью подрыва стабильности страны, осуществляемом на протяжении уже скольких-то лет. Он относит сюда и остальные конфликты последних лет. «В этом ряду находятся и беспорядки в Жамбылской области, различные провокации на межэтнической почве и другие конфликты, - заявил Токаев. - Сплоченность нашего общества методично расшатывали, в том числе посредством акций протеста, согласно профессионально разработанным сценариям. Конспиративно шла подготовка конкретных исполнителей радикальных мер. Комитет национальной безопасности как уполномоченный орган не смог и не захотел дать четкую оценку этой подрывной работе. Не разглядел критической угрозы национальной безопасности. Организаторам атаки оставалось найти только повод, который появился бы в любом случае». Простите, но на деятельность террористической организации это вообще никак не похоже, упоминание акций протеста, межэтнических конфликтов вновь возвращает нас к политической повестке внутри страны, а также к борьбе кланов, борющихся за власть и влияние.
Описывая происшедшее, президент отмечает, что «в качестве инструмента было использовано недовольство населения из-за роста цен на автогаз», а «далее события развивались как по спирали». О событиях в Алматы и ряде других регионов он говорит, как о «горячей фазе» этого плана, «с участием вооруженных террористов, в том числе зарубежных боевиков». «После этого стала очевидна их ключевая цель – дезорганизация институтов государственного управления, подрыв конституционного строя, в конечном итоге захват власти, - отметил Токаев. - Называя вещи своими именами, и я уже заявил вчера об этом на саммите ОДКБ, против нашей страны была развязана террористическая война».
Далее он отмечает, что «план атаки на Казахстан включал в себя целый ряд различных аспектов: военный, политический, идеологический, дезинформационный и прочие», а «над подготовкой захвата власти работали профессионалы». Почему все это совершенно не походило на тактику и стратегию вышеупомянутого ИГ, президент говорить не стал, как и не назвал ни одно название организации, которая могла все это подготовить, и ни одного имени тех, кто мог бы за этим стоять. Впрочем, отчасти понятно, что именно такой вариант объяснений лучше всего подходит для тех шагов, которые предприняла власть для своей защиты: «Коль скоро это была вооруженная агрессия со стороны международного терроризма против нашей страны, то Казахстан юридически обоснованно обратился к своим партнерам по Договору о коллективной безопасности с просьбой направить миротворческий контингент».
Еще один интересный момент в речи Токаева: «Попытка государственного переворота, покушение на целостность страны провалились». Дело в том, что в современной политической терминологии, закрепленной, например, в энциклопедии «Британика», понятие «государственный переворот» применяется для «верхушечной насильственной смены власти, осуществляемой относительно узкой группой лиц, изначально контролирующих силовые структуры (армию, полицию)». Вот еще, что пишет об этом Википедия: «…Государственный переворот — это, как правило, свержение власти фракцией внутри самой власти, контролирующей силовые структуры, наиболее распространённый вариант — военный переворот, то есть свержение гражданских властей силовиками (самый известный случай — переворот в Чили 11 сентября 1974 года), но переворот может организовываться и главой государства или исполнительной власти против иных ветвей власти (как правило законодательной) и их конституционных полномочий, как эпонимический coup d'état 1851 года, организованный президентом Франции, а в России — переворот 3 июня 1907 года, организованный «высшей» (самодержавной) властью, или переворот 21 сентября — 4 октября 1993 года, организованный президентом Ельциным».
Второй момент – «покушение на целостность». Более, нигде в речи он не упоминается, но тут выходит, что была именно угроза захвата части нашей территории, что обычно касается агрессивных устремлений соседних стран, или сепаратизм – и это что-то совершенно иное, и совсем непонятно, откуда оно идет. Если бы это было какое-то эмоциональное, неподготовленное выступление, то эти два термина можно было бы воспринимать, как фигуры речи, но оно написано спустя дни, на трезвую голову, и, как отмечают пресс-секретари, лично Токаевым, карьерным дипломатом, которому положено быть максимально точным в терминах и определениях.
Эти малозаметные на первый взгляд оговорки вновь возвращают нас к конспирологическим версиям, связанным с арестом теперь уже бывшего председателя КНБ Карима Масимова «и группы лиц», которым еще, возможно, могут инкриминировать не только, провал и дезертирство их подчиненных, но и попытку захвата власти с «узкой группой лиц, изначально контролирующих силовые структуры». Пока же Токаев вновь критиковал их за халатность, утверждая, что «не все проявили верность своему долгу». «В ряде городов руководители ДКНБ, несмотря на достаточный боевой арсенал, не вступая в бой, покинули служебные здания, оставив там оружие и секретную документацию», - заявил президент РК. Еще один упрек в их адрес заключается в вопросах, поставленных Токаевым: Почему государство «проспало» наличие спящих ячеек боевиков и деятельность их командного пункта? Почему на территории нашей страны оказалось так много нелегального оружия и спецсредств? Почему не проводилась агентурная работа по выявлению и нейтрализации адептов терроризма? Вместе с тем, открытые двери для новых обвинений оставляет и фактический отказ президента назвать тех, кто же напал на государственные объекты: «Критически важно разобраться с теми, кто стоит за террористическими атаками».
Критика сложившейся ситуации
Второй крупный блок вопросов в речи Токаева касался жесткой, беспрецедентной критики социально-экономической ситуации в стране и государственном управлении.
«Следует признать, что произошедшие трагические события во многом вызваны серьезными социально-экономическими проблемами и неэффективной, а точнее, провальной деятельностью некоторых государственных органов, - отметил президент Токаев, который уже 2 года возглавляет (по крайней мере, формально) систему, которую он так жестко критикует. - Произошел заметный отрыв отдельных исполнительных органов от трудных реалий и потребностей граждан. У представителей властных структур сформировалось искаженное представление о жизни людей, их чаяниях и запросах.
Обострилась и проблема неравенства. Она усугубляется из года в год, хотя средние показатели доходов населения вроде бы растут, по крайней мере, на бумаге.
Однако за приличными средними заработками скрывается сильное имущественное расслоение в обществе. Многие насущные проблемы граждан не решены.
Обеспечение благополучия и качества жизни – главная задача государства. Эти слова следует перевести в плоскость реальных дел».
Нельзя не соглашаться со словами президента о том, что «доходы всех групп населения должны расти по мере роста экономики», и выводом о том, что «в нашем случае [это] не работает». «Созданная в стране социально-экономическая система показала достаточную эффективность в обеспечении общего роста национального дохода, но при этом является неэффективной в его распределении, и вы это хорошо понимаете и знаете, - заявил Касым-Жомарт Токаев, довольно прозрачно намекая на тех, кто на этом наживается. - Ключевыми выгодоприобретателями экономического роста стали финансово-олигархические группы. Сложившиеся олигополии серьезно ограничили развитие свободного рынка и снизили конкурентоспособность страны».
Ближе к концу речи он вновь вернулся к этому вопросу, упоминая о фонде, куда теперь должен вносить средства крупный бизнес, и это было единственное упоминание его предшественника, экс-президента Нурсултана Назарбаева, за всю речь. «Благодаря первому президенту – елбасы в стране появилась группа очень прибыльных компаний и прослойка людей, богатых даже по международным меркам», - сказал он, и это совсем не выглядело, как комплимент, скорее – на его противоположность. Особенно потому, что дальше последовал пассаж о том, что «предстоит определить круг компаний и согласовать с ними размер ежегодных взносов в Фонд» и предупреждение для «лиц, которые, фактически обладая огромными средствами, находятся в тени».
Далее слова Токаева совпали с тем, о чем множество раз говорили критики власти, активисты, журналисты, аналитики, причем он выражался практически, как оппозиционер, а не человек, два года возглавляющий государство и десятилетия проработавший в его системе. «Много справедливых вопросов вызывает эффективность и доступность мер государственной поддержки. Сложившаяся система ориентирована главным образом на обслуживание крупных структур по принципу: «друзьям все, остальным – по закону». По сути, данная система еще более усиливает олигополию в экономике. Большие предприятия пользуются особыми привилегиями, подавляя конкуренцию и препятствуя проведению реформ. Например, Банк развития Казахстана, по сути, превратился в личный банк для избранного круга лиц, представляющих финансово-промышленные и строительные группы. Мы знаем всех пофамильно», - отметил Токаев, упорно не назвав ни одну фамилию, как будто это такой секрет, который нельзя раскрывать.
Вот эта манера давать намек виновным в нарушениях, но не называть их, тоже вызывает только вопросы. Если глава государства знает, кто виноват, то почему не говорит? Или хотя бы не предпринимал ничего против них все эти годы, которые находится у власти? Отсутствие имен заставляет думать, что таким людям дается шанс «исправиться» или бежать, в то время как подобные нарушения должны вызывать мгновенную реакцию антикоррупционных структур – аресты, сообщения и суды. Токаев же просто подробно описывает то, что нельзя определить никак иначе, чем коррупция: «Пользуясь доступом в высокие кабинеты, они получают привилегированные условия для реализации своих проектов. На эти проекты отвлекаются ресурсы государства, которые могли быть использованы для развития именно малого и среднего предпринимательства».
В целом, создается общее ощущение, что президент пытается выписать себе новый кредит доверия у населения, основываясь на недомолвках и молчаливого понимания по поводу того, что он ТОЛЬКО ТЕПЕРЬ стал полновластным лидером страны. Весь пафос этого выступления, умолчания о ранее только восхваляемом предшественнике, жесткая риторика в адрес тех, кто формально был ему подчинен, как бы говорят нам – вот теперь я начинаю работу, господа. Не случайно далее он будет говорить про новый общественный договор, строительство новой страны с чистого листа. Но все это требует не полуправды и многозначительных умолчаний, оговорок и намеков, а открытых, четких определений. Для того, чтобы перевернуть страницу реально, нужно, как говорят, психологи «закрыть все гештальты», а не тащить «непроработанные комплексы в новые отношения», иначе все ошибки будут повторены вновь. А то и предшественник Токаева был любитель поругать подчиненных, обыгрывая вечную схему «добрый царь – плохие бояре». Никто же не забыл сакраментальное – «Я могу любого из вас взять за руку и отвести в суд», итогом чего и стало все то, что сейчас ругает Токаев. И вот это просто «знаем пофамильно» - выглядит, как слова другого исполнителя той же песни, про «друзьям все, остальным – по закону». Слов про неотвратимость наказания для коррупционеров и их соучастников в этой речи нет, а без нее даже самые жесткие разоблачения похожи на традицию «мальчик для битья», когда детей аристократов, которых нельзя сечь и наказывать, пугали тем, что за их проказы будут бить их друзей из числа простолюдинов.
С учетом сказанного выше, пафос разоблачений про непрозрачность и коррупцию на границе с Китаем и при госзакупках, отказа от утилизационного сбора в пользу частной организации «Оператор РОП», и требования «проработать вопрос» недостроенного астанинского LRT, проекта «с сильным запахом коррупции», не так уж чтобы сильно воодушевил.
Предложения по развитию
Ну, и третье, что все ждали от речи главы государства, это предложения по его развитию, прежде всего в социально-экономическом блоке. Но начал президент свои предложения не с бедных, а с военных. Первым делом предложена «кардинальная реорганизация всей системы обеспечения национальной безопасности». Естественно, это интересно, прежде всего, самим силовикам, а не населению. Разве что, упор на противостояние «тотальным террористическим атакам», видимо, означает, что денег на безопасность будет тратиться еще больше, что подтверждается тут же – планами по увеличению численности Национальной гвардии, известной в народе по старому названию – «внутренние войска». Ясно, что возрастет численность и финансирование всех остальных силовиков.
Что касается социальных мер, то тут государству придется изыскивать новые источники дохода. «Для обеспечения макроэкономической стабильности необходимы дополнительные источники доходов бюджета, - отмечает Токаев. - На фоне высоких цен на сырье доходы предприятий горнорудного сектора выросли. Мы это знаем. Поручаю правительству проработать вопрос дополнительных поступлений в бюджет. Взамен можно предоставить широкие льготы для разведки и освоения новых месторождений. Я веду речь о крупных горнорудных и других компаниях. В условиях благоприятной конъюнктуры рынка производители бензина и различные посредники получают дополнительные прибыли. Считаю необходимым изымать часть этой маржи в пользу бюджета посредством акцизов. Правительство должно провести соответствующие расчеты. При этом нельзя допустить роста цен».
Что касается пятилетнего моратория на рост зарплат членов правительства, депутатов и акимов, то это, конечно, приятно, но больше про популизм, ибо мало кто у нас в обществе реально думает, что эти люди живут на официальные доходы.
О финансах еще было сказано про инфляцию, которую в приказном порядке будут сдерживать. «На фоне произошедших событий и режима чрезвычайного положения возникли серьезные риски спекулятивного давления на национальную валюту, - отметил Токаев. - Поручаю Национальному банку и Агентству по регулированию и развитию финансового рынка обеспечить стабильность валютного рынка до полного восстановления доверия к тенге со стороны внутренних и внешних участников рынка. С целью повышения благосостояния казахстанцев мы неоднократно поднимали зарплаты и пенсии, но каждый раз сталкиваемся с неконтролируемым ростом цен. На протяжении многих лет высокая инфляция остается ключевой проблемой нашей экономики. Она снижает эффективность экономической и социальной политики. Пришла пора поставить точку в этом вопросе, стабилизировать цены и инфляционные ожидания населения. Нужна планомерная работа по снижению инфляции. Целевой коридор – 3-4% к 2025 году. Правительству совместно с Национальным банком и Палатой «Атамекен» предстоит разработать комплекс мер по контролю инфляции. Он должен включать в себя меры по снижению импортной зависимости, снижению избыточного посредничества и инструменты денежно-кредитной политики».
Комплекс мер – это, конечно, хорошо, но с сырьевым характером экономики у нас борются последние много лет, и успех этой борьбы таков, что дополнительные средства для бюджета президент может найти пока лишь у экспортеров сырья – горнорудных компаний. Развивать реальный сектор наша страна сможет при помощи иностранного капитала, поэтому новый президент заверил инвесторов, «что государством будут приняты все необходимые меры для восстановления доверия внутренних и иностранных инвесторов» и «все обязательства и гарантии государства перед инвесторами будут исполнены в полном объеме».
Радует, конечно, то, что Токаев обозначил проблемы контроля за олигархами. «Отдельно заострю внимание на следующем вопросе. В связи с введением чрезвычайного положения высок риск вывода капитала отдельных финансово-промышленных групп за рубеж, в том числе путем заключения фиктивных сделок. Мы уже зафиксировали движение на счетах отдельных лиц. Поэтому поручаю Национальному банку совместно с Агентствами по финансовому мониторингу и регулированию финрынков обеспечить четкое наблюдение, проверку и контроль всех транзакций и лиц, необоснованно выводящих средства из страны», - сказал он, опять не назвав ни имен, ни названий.
Говоря об экономике, Токаев вновь вернулся к одной из причин январского социального взрыва – «регионы Казахстана развиваются неравномерно», и именно такие «диспропорции создают предпосылки для социального дискомфорта». «Последние события показали острую проблему с занятостью в западных и южных регионах, - признал он. - Там высока рождаемость, а экономика не поспевает с созданием рабочих мест. Поэтому системная индустриализация, содействие МСБ, развитие сектора услуг в этих областях являются не региональным, а национальным приоритетом». Западным областям пообещали усиленную поддержку в социальном развитии. «Многие из них, особенно жители сырьевых регионов, считают, что их области заслуживают большего внимания при распределении бюджетных ресурсов – отметил Токаев. - Данные области, являясь донорами бюджета, отстают по многим параметрам социально-экономического развития. Поэтому подходы нужно постепенно менять. Назрела основательная реформа межбюджетных отношений».
Президент Токаев отметил также, что «комплексного реформирования требует система государственного управления»: «Необходимо признать невысокий кадровый потенциал, формализм, коррупцию, большую текучесть кадров. Поэтому сохраняется низкий уровень доверия общества к институтам государственной власти». Однако, лозунг «Государственная служба должна быть открыта любому казахстанцу», который в своей речи упоминает президент, станет реальным, когда мы увидим на государственной службе представителей групп, которых ранее неформально ограничивали в работе в государственном секторе – например, практикующих мусульман и мусульманок с бородами и платками. Ну, и если мы их на государственной службе по-прежнему не увидим, то опять же можем делать свои выводы относительно того, насколько эффективно будет выполняться поручение президента.
Впрочем, он и сам понимает, насколько «эффективно» у нас работает госаппарат. «Еще одна проблема – тотальная бюрократия, - отмечает он. - Она справедливо формирует у граждан представление о госаппарате как медлительной, равнодушной машине. Бюрократия – одна из главных причин некачественной реализации реформ. От этой болезни предстоит излечиться всем нам. Приоритетом должно стать содержание, а не форма. Отчет ради отчета и контроль ради контроля должны уйти в прошлое. Конечный результат важнее процесса. Все процессы, неоправданно усложняющие и замедляющие реальные решения, должны быть ликвидированы. Сегодня госорганы ориентированы не на содержательную реализацию поручения, а на его бюрократическое исполнение. Готовятся документы – образцовые по форме, но выхолощенные по содержанию. Несмотря на интеграцию ключевых информационных систем, госорганы по-прежнему плодят макулатуру и бессмысленную переписку».
Новый договор
Пакет мер по борьбе с безработицей и для повышения социального уровня населения, о чем говорит Токаев, пока лишь предстоит разработать. Но важнейшим моментом тут является восприятие президентом повышения доходов населения, как части нового общественного договора – принципов, на которых будет строиться сосуществование граждан и властей. В 2000-е общественный договор сложился стихийным образом, и представлял собой обмен аполитичности населения на отказ государства лезть в доходы граждан, ибо тогда бюджету хватало сырьевой ренты. Когда ее перестало хватать, а крупные сферы экономики, где окопался крупный и связанный с властями бизнес (финансы и строительство), лопнули, то государство все больше пытается регулировать и контролировать доходы простых граждан. Ну, а с учетом всех остальных проблем это, в итоге, привело к росту социального напряжения и, фактическому, прекращению старого «общественного договора». Каким должен быть новый неформальный контракт между властью и населением? Это, наверное, самый важный вопрос, на который теперь должен искать ответ аналитический штаб Токаева.
Да, часть ответа – превращение Казахстана в реальное социальное государство не на словах и бумаге, а на деле. И будет интересно, как с этим будет справляться общественный социальный Фонд «Қазақстан халқына», который распорядился создать Токаев из отчислений от крупного бизнеса, тех самых «ноунеймов»-бенефициаров нынешней экономической ситуации. Возникает даже ощущение, что это будет своего рода инструментом амнистии крупного капитала, участвующего в коррупционных схемах – платишь в фонд, продолжаешь работать. Но просто использовать госаппарат для перераспределения благ – это больше про неэффективный социализм коммунистического типа. Стране требуется создание реального среднего класса – собственников, производителей, рантье, ремесленников, фермеров, микробизнесменов – но для этого требуется не только реальная «разолигархизация» экономики, для этого требуется реальная либерализация всего политического режима.
Потому что средний класс – это про многопартийность, свободные выборы и конкуренцию не только в торговле, но и в политике. Независимые от государства люди с деньгами – это смерть для монополизировавших власть элит, ибо они будут стремиться к естественному продолжению своей самостоятельности не только в области выбора одежды или машины, но и улучшения своих улиц, выбора места для коммуникаций, управления городским хозяйством. Сворачивание прошлого социального договора не случайно сопровождалось фактическим разорением значительной части МСБ, а бюрократия авторитарного типа не зря активно боролась с предпринимателями, чиновники «классовым чутьем» понимали, что именно активный в экономике человек – это первейший конкурент монополистов в политике.
Токаев вроде бы и говорит все это. «В целом, назрела необходимость трансформации взаимоотношений между государством и обществом, - отметил глава государства. - Нужен новый формат общественного договора. Казахстан продолжит курс политической модернизации». Далее он перечисляет все законодательные инновации последних двух лет: про митинги, про партии, про квоты для женщин и молодежи в мажилисе, про институт парламентской оппозиции и графу «против всех», про незамеченные никем прямые выборы сельских акимов. Также он указывает, как на успехи своей либерализационной программы декриминализацию статей 130 и 174 Уголовного кодекса, и отмену смертной казни. Но больше ничего. На этой неделе у Токаева нет для нас новых предложений в области политики. Он обещает их только осенью: «В своем очередном Послании в сентябре я представлю новый пакет политических реформ, который будет подготовлен на основе широкого и конструктивного диалога с гражданским обществом и экспертами».
Какие-то принципы договора он уже видит так: «Государство также должно обеспечить полноценное и качественное выполнение своих базовых функций. Государство должно гарантировать соблюдение законности и правопорядка, защиту прав собственности и безопасности граждан, обеспечивать социальные блага и качественные государственные услуги. В свою очередь бизнес и граждане ответственны за соблюдение законодательства и норм общественного поведения, справедливую уплату налогов и прозрачность в трудовых отношениях». Это хорошие слова, правильные, но только тут нет ничего про реальный переход от авторитарной системы к демократической. И это самое главное, чего нет в речи Токаева на этой неделе.
