Вагнеров день:
Пригожинский мятеж продемонстрировал системную слабость путинской России
Есть китайское проклятие, которое гласит: «Чтобы вы жили в интересное время!» Как ни крути, мы живём в интересное время.
Роберт Кеннеди, американский политик и государственный деятель, убит в 1968 году
ПОХОД ЧВК «ВАГНЕР» на Ростов и Москву потряс основы политического режима Владимира Путина. Внезапно оказалось, что противостоять буквально горстке мятежников (а на Москву реально шло всего 5,000 человек в составе колонны Уткина) буквально некому. Военные расступались, полиция куда-то пропадала, Росгвардия залегла за Окой с легким вооружением (и неизвестно каким настроем), кадыровцы не вмешивались, а вертолеты и самолеты сбивал прямо на ходу «дурак-пвошник в колонне». Мятеж Пригожина стал личным унижением для президента России Владимира Путина, который не только куда-то пропал, пока вагнеровцы сметали заслоны из КамАЗов на трассе «Дон», но и выступил с максимально противоречивыми заявлениями. Вначале он потребовал силового подавления мятежа и объявил Пригожина предателем и мятежником, а потом президент соседней Беларуси договорился с «предателем и мятежником» о том, чтобы тот не заходил в Москву, а ушел в Беларусь в обмен на амнистию за мятеж и гибель как минимум полутора десятков летчиков, сбитых вагнеровцами. После того, как это произошло Путин начал говорить об успешном подавлении мятежа, раздавая медали непричастным, договорившись до того, что признал, что врал раньше, когда говорил, что «Вагнер» не имеет никакого отношения к государству (выяснилось, что содержание организации обходилось госбюджету РФ в миллиард долларов в год). И хотя теперь личная судьба Пригожина и его окружения, скорее всего, будет недолгой и трагической, происшедшее показало, что режим Путина за год войны в Украине ослаб настолько, что может рухнуть в любой момент.
Где-то в середине «жирных 2000-х» политолог Саттаров, приближенный к властям России ельцинских времен, сказал, что из всех элитных «цеховых» групп к власти в России не прорвалась только одна - военные. Банкиры-олигархи успели порулить страной при Ельцине. Чекисты-бандиты дорвались до власти при Путине. А военных всегда как-то прокатывали «мимо» власти. И именно это, по его словам, лежит в основе отношения Владимира Путина к армии - как к опасному внутриполитическому конкуренту.
Нельзя сказать, что «лампасы» сами по себе аполитичная элитная группа. Наоборот, они не раз были остановлены конкурентами буквально в шаге от обретения верховной власти в России. Но каждый раз что-то мешало им «взять банк». Иногда отсутствие единства и поддержки в обществе, как во времена ГКЧП (тогда они блокировались со спецслужбистами, но в итоге все равно проиграли), а также при разгроме Верховного совета (тогда генерал Руцкой открыто призвал армию защитить парламентаризм, но танки приехали в Москву, чтобы расстрелять Верховный совет). В дальнейшем, новая попытка прорыва «погонов» во власть сорвалась после чеченской войны, когда один из военных кандидатов в президенты, генерал Лебедь, пошел на соглашение с олигархическим окружением Ельцина (и быстро проиграл ему аппаратную борьбу), а второй, генерал Рохлин, почти открыто готовивший классический военный переворот, был найден застреленным собственной женой.
По слухам, именно за разгром заговора Рохлина в списке кандидатов на роль сменщика Ельцина и появился директор ФСБ Владимир Путин. В дальнейшем военный конфликт был использован для раскрутки этого персонажа до уровня национального лидера, чему сильно способствовала конъюнктура цен на нефть, подарившая российским элитам «сытое десятилетие». Впрочем, за эту декаду незаметно погибли или скончались почти все более-менее знаменитые и амбициозные «чеченские генералы». Возможно, не без помощи спецслужб, чей шеф в президентском кресле, согласно идее Саттарова, никогда не забывал, что люди, открыто носящие погоны, являются потенциальными и самыми сильными его конкурентами. В случае с другой элитной группой - «олигархами» - Путину удалось заместить ее своим окружением, и также было решено что-то сделать с армией.
В отличие от олигархов, военные более организованы, но менее обеспечены и крайне зависимы от государства. В итоге, именно руками бюрократического аппарата военная машина России начала поступательно и последовательно «сокращаться». Высшей точкой разгрома военных, как элитного клана, стали реформы Сердюкова, десантированного в Минобороны из сугубо гражданского частного сектора с «налетом» налоговика. Он сыграл большую роль в разгроме нелояльных олигархов, в частности, в деле ЮКОСа.
На опыте войны с Грузией была сформулирована новая (и главное - политически безопасная для чекистов у власти) концепция армии. От, условно говоря, монструозной структуры мобилизационной армии, готовившейся к конфликтам высокой интенсивности (с НАТО или Китаем), она должна была быть переориентирована на компактную, ориентированную на конфликты низкой и средней интенсивности (против условно говоря «бармалеев» и мелких стран-соседей) «контрактную» армию. Эдакая большая «Альфа», под чутким руководством чекистов в Кремле, и с ядерным оружием. В ходе реформ армия была кардинально сокращена и уменьшена до соответствия этим задачам и снижения своего внутриполитического потенциала. Было это задумано чекистами или просто совпало, но реформа также совпала с масштабными коррупционными скандалами, еще более деморализовало офицерство, вызвав столь желанный в Кремле массовой уход военных из армии.
Чтобы не оставлять этот ресурс – безработных военных - потенциально оппозиционным группировкам от правых до левых, было принято на тот момент казавшееся изящным решение собрать их в формально противоречащие законодательству РФ частные военные компании. Они также были «заточены» под конфликты малой интенсивности, а также зарубежные спецоперации, участие в которых Российской Федерации напрямую было решено скрывать. Именно таким образом, «Вагнер» и сформировался между Сирией и Донбассом, а финансовое и организационное управление было разделено между «приближенным второго круга» Путина сервильным поваром Пригожиным (он дополнительно предложил Кремлю свои «фабрики троллей»), казавшимся неопасным в силу уголовного прошлого, сочетавшегося с принадлежностью к «низшей» касте блатного мира.
В качестве «армии №2» ЧВК «Вагнер» проявила себя в Сирии, Судане, Ливии, Мали, Мозамбике, Центрально-Африканской республике, где Кремль ее руками поддерживал те или иные местные элитные группировки, в обмен получая доступ к дележке местных ресурсов или иные требуемые «плюшки». Однако масштабнее всего «вагнеровцы», где были собраны едва ли не лучшие офицеры и солдаты, бежавшие от коррупции и бюрократии Минобороны, проявили себя в Украине, где они сыграли большую роль в создании и обороне непризнанных ДНР-ЛНР. Именно там один из командиров ЧВК, Уткин, носивший немецкую военную каску и татуировки в виде петлиц СС, подарил ей свой позывной - «Вагнер», взятый им в честь любимого композитора Гитлера.
После Минских соглашений, по некоторым данным, именно вагнеровцы перебили всех недостаточно лояльных Кремлю донецких и луганских полевых командиров - «Бэтмана», Мозгового, Дремова, «Моторолу», «Гиви», Захарченко. Впрочем, куда больший скандал возник вокруг «Вагнера» в связи с убийством трех российских журналистов в ЦАР в 2018 году, где они пытались снимать фильм-расследование о деятельности «Вагнера» и связи Пригожина с золотодобычей. Такая деятельность не могла не развращать военных, ставших банальными наемниками без морали и этики, что превращало ЧВК «Вагнер» в успешный инструмент в руках путинской элиты. На этом успехе росли влияние и амбиции «главного менеджера» «Вагнера» - Евгения Пригожина, первым додумавшегося эксплуатировать на новой войне такой живой ресурс, как зеки.
Война в Украине первоначально не подразумевала участия «Вагнера», и должна была стать «спецоперацией» в масштабах пост-сердюковской компактной армии-спецназа. В успехе ее не было сомнений: накануне вторжения в Украину куда меньшими силами была обеспечена повышенная лояльность Казахстана. Но решимость украинского военного и политического руководства, а также неожиданное единение общества и более высокий уровень готовности ВСУ смешала все планы. Большая часть «компактной армии для ограниченных задач» банально была убита, ранена или уволилась из-за неготовности воевать против братского народа в рамках боевых действий уровня Первой Мировой войны, с «мясными штурмами», зеками в качестве пехоты, и непонятным политическим посылом - то ли война, то ли СВО, то ли с «братьями», то ли с «фашистами». И тогда было решено призвать на фронт и «армию №2» - ЧВК «Вагнер».
В итоге, военный конфликт высокой интенсивности разрушил путинско-сердюковскую (а Шойгу является ее продолжателем) модель профессиональной армии, вынудив прямо на ходу возвращаться (за неимением ничего лучшего) к старой модели мобилизационной армии, инфраструктура которой разрушалась последние 10-12 лет. Этим объясняется то ужасное качество проведенной «частичной мобилизации» и попавшей по ней на фронт пехоты. В этих условиях у «Вагнера» было важное преимущество: навыки быстрой подготовки «пушечного мяса» минимальной важности - наемники подготовили для племенных царьков и мало отличающихся от них «президентов» не одну тысячу ополченцев из вчерашних функционально неграмотных, но многочисленных аборигенов в Сирии, Судане, ЦАР и еще неизвестно где. Кроме всего прочего это также дало командирам «Вагнера» известный опыт в сочетании использования такой «мясной» пехоты с операциями штурмовиков-профессионалов. Только аборигенов заменили на зеков, и все - такой тактикой был за полгода взят райцентр Бахмут с потерями (по словам Пригожина) в 20,000 убитыми. В пиковой численности в «Вагнере» было около 80 тысяч бойцов. На момент мятежа, ЧВК, обескровленная Бахмутом, имела 25,000 бойцов (опять же, по словам Пригожина).
Впрочем, численность здесь второстепенна. Первостепенной тут мы имеем стечение обстоятельств, в которых «армия №1» и «№2» вновь слились на фронте, и ощутили всю несправедливость модели управления ими со стороны инкорпорированных «чекистов», отчего у касты военных возникло стремление получить власть, адекватную их ценности, хотя бы над собой. В целом же, это вполне естественное желание на фоне резкого падения авторитета режима чекистов Путина. Сама необходимость возвращения к старой модели мобилизационной армии возрождает амбиции и цеховой дух военных, а неудачи и слабость внедренного им чекистами руководства Минобороны играют роль красной тряпки для быка. Для Путина же все это выглядит совсем наоборот.
Когда «спецоперация» не удалась и пришлось переходить к настоящей войне, он понял, что проигрывает – даже не Украине, а своему внутреннему противнику, потенциальной цеховой группе военных, расширение применения которых (в ходе конфликта высокой интенсивности) требует увеличения их власти и возможностей. А любое увеличение их власти и возможностей есть путь к тому, чтобы сформировалась новая группа для похода во власть. Причем, в тот момент, когда его собственный имидж «сильной руки», единственно способной навести порядок в стране, сильно ослаб из-за бесконечной коррупции и неэффективности государственного аппарата. В итоге, мы и имеем то, отчего писают кипятком российские «военкоры» и «рассерженные патриоты» - Кремль пытается вести войну так, чтобы не выиграть в ней, ибо триумфаторы на поле боя в глазах «чекистов» - это опасные внутриполитические противники. Именно поэтому Путин не идет на казалось бы вполне простые требования критиков - «патриотов» - объявить военное положение, признать войну войной, провести не частичную, а настоящую мобилизацию, перестроить экономику и вообще все внутри на военные рельсы.
В итоге, когда Пригожин демонстративно материл Шойгу и Герасимова (собственно говоря, главного идеолога существования кастрированного Минобороны через теорию «прокси-войн»), то он высказывал им это не только от своей группировки, но и от имени всей армии, которая также считает, что им недокладывают снарядов, обворовали по всем статьям и вообще, в любой момент готовы «продать». Понятно, что триггером для собственно «вагнеровского» мятежа стала победа Шойгу в аппаратной игре, добившегося от Кремля решения о полном подчинении «Вагнера» руководству Минобороны. Другое дело, что легкость, с которой вагнеровцы прошли почти все расстояние от Ростова до Москвы, диктуется тем, что в Минобороны никто свое руководство, похоже, не любит. В итоге, защищая свою автономность, вагнеровцы также объективно соответствовали устремлениям цеховой точки зрения всех российских военных. О реальных масштабах соучастия генералов Минобороны вагнеровскому мятежу нам, наверное, не сообщат, но сообщения на этой неделе об аресте генерала Суровикина никого, похоже, не удивляют.
В каком-то смысле лишь неуверенность военных, обнаруживших полное отсутствие сопротивления власти, спасла Москву от входа наемников «Вагнера», чего бы теперь «после драки» не говорил глава Росгвардии Золотов. Возможно, Пригожина испугали не кары Кремля, а реальная возможность того, что его победа вызовет распад всей государственной системы страны. Еще более вероятно, что это испугало не самого Пригожина, а тех пока непубличных участников заговора, которые хотели бы прихода военных к власти (ну, или своего прихода к власти на их штыках), а не распада России на регионы. В этом случае действительно был смысл сматывать удочки, потому что к вечере от Парижа могло ничего не остаться.
В итоге, «самоподавление» мятежа Пригожина означает не конец притязаний военных на власть (хотя бы над собой), но и будущее переосмысление ими своей роли в системе государственных институтов России, которая оказалась на поверку (без военных) гигантом на картонных ногах. Этому будет способствовать и сам Путин, который после животного ужаса, испытанного в Вагнеров день, постарается еще сильнее урезать даже потенциальные возможности собственной армии, которая реально угрожает его власти сильнее, чем любые Украина и НАТО. Мы уже услышали, что Росгвардию будут вооружать тяжелой техникой (чтобы предотвратить следующий мятеж), но ее итак не хватает, значит, произойдет это за счет нужд фронта. ЧВК «Вагнер», как «армия №2», добившаяся откровенно Пирровой победы в Бахмуте, но, в итоге, все равно достигшая большего, чем вся остальная армия РФ, также приговорена и вряд ли вернется в каком-то виде на поля сражений против Украины. Если сейчас под суд пойдут еще несколько «ненадежных» генералов, а не Шойгу – в отставку, то можно однозначно говорить о том, что Украина стала главным бенефициаром пригожинской авантюры.
Впрочем, не единственным. Эта история явно усилила позиции Александра Лукашенко, чья отставка казалась неминуемой в самые ближайшие сроки после того, как он утратил любую легитимность в 2020 году, расправившись с оппозицией, а также поставил под вопрос суверенитет страны, предоставив ее территорию для российского вторжения. Теперь он потирает руки и строит планы перестройки своих вооруженных сил с инструкторами-вагнеровцами, выдавая многие неприятные детали переговоров с Пригожиным во время мятежа. Судя по всему, благодаря всему этому у Александра Григорьевича впервые за последние годы появился реальный шанс пересидеть своего российского коллегу, как бы он не говорил, что падение России означает конец и для его страны (полностью отождествляя с ней свою власть). Не совсем понятно в этом свете, что все это означает для официальной Астаны, которая с одной стороны заявила о мятеже, как о «внутреннем деле России», а с другой стороны - теперь вынуждена как минимум отчасти опровергать сообщение пресс-службы Лукашенко о том, что тот в день мятежа обсуждал белорусско-казахстанские отношения в телефонном разговоре… с Назарбаевым.
В итоге, как предрекают многие аналитики и мы видим из анализа растущих противоречий между Кремлем и военными, мятеж Пригожина – это всего лишь первая ласточка того, что высветила война в Украине: режим Владимира Путина в России с каждым днем все больше и больше ослабевает из-за стратегической ошибки напасть на Киев. Растут внутренние конфликты, элитные противоречия и экономические проблемы. Нарисованные рейтинги и агрессивная пропаганда не могут решить главный вопрос для Кремля – обеспечить и укрепить режим. Население и не участвующие в борьбе за власть группировки будут в лучшем случае статистами и зрителями того, как очередной Пригожин запланирует свой мятеж лучше, и не испугается того, что может свергнуть Путина, спровоцировав «отпадение окраин». Не зря он сам, видимо, неосознанно сравнивает себя с Николаем II в 1917 году…
