Земля и доля

ВОПРОС о земле был одним из основных для политической ситуации в мире со времен начала левых революций и мировых войн. Сельское хозяйство, которое по-прежнему довольно сложно называть самым передовым и технически оснащенным сектором в мировой экономике, остается куда более надежным сегментом для инвестирования капиталов, чем научные и технические корпорации, чья стоимость то взлетает до небес, то падает обратно на дно на одних твитах Маска. Именно сельское хозяйство «кормит» экономику, эффективно трудоустраивает куда большее количество людей, чем хай-тек-сектор. Но все это – не про Казахстан. В нашей стране, не смотря на прекрасный задел и неплохое хозяйственное наследие, эффективность аграрного производства крайне низка. Фактически, «сельхозка» находится в состоянии стагнации и перманентной комы, искусственно поддерживаемой бесконечными субсидиями, эффективность которых мы можем оценить по ассортименту пищевой продукции на прилавках базаров и полках супермаркетов, буквально заваленных иностранными товарами. Все это и не может быть решено, пока вопрос о земле не будет решен каким-то эффективным способом. В этом году заканчивается мораторий на продажу и предоставление в аренду земель сельскохозяйственного назначения для иностранцев, введенный в 2016 году после массовых демонстраций против этого. Сегодня на эту тему высказался президент Токаев, поставивший, казалось бы, точку в вопросе участия иностранцев во владении и пользовании пашнями. Все бы ничего, но тогда непонятно, как государство собирается использовать потенциал аграрного сектора для восстановления экономики страны. Других-то свободных ресурсов для этого просто не видно… 

На сегодняшнем заседании Национального совета общественного доверия (НСОД), где президент Токаев попытался дать ответ на отрицательные оценки ситуации с правами человека в Казахстане со стороны Европарламента, он также сделал довольно жесткое заявление по земле. «Земельные вопросы всегда очень важны для нашего народа. Это прочный фундамент и священный символ нашей государственности. Я неоднократно говорил, что казахстанская земля не может быть продана иностранцам. Слухи об этой проблеме нужно прекратить. Поэтому я принял следующие конкретные решения. В первую очередь поручаю запретить продажу и передачу в аренду земель сельскохозяйственного назначения иностранцам и иностранным юридическим лицам. Это касается и юридических лиц с иностранными акциями. Решил, что это нужно сделать срочно в рамках законодательной инициативы президента. Администрации президента следует разработать соответствующий законопроект по этому вопросу», - сказал он. 

Тут надо отметить, что подобный подход – это вовсе не единодушное настроение во власти. Так, к примеру, отвечая на депутатские запросы в мажилисе на эту же тему, еще в начале недели премьер-министр Аскар Мамин пообещал лишь рассмотреть возможность подобного запрета, который Токаев вчера довольно однозначно огласил. «В рамках законопроекта (регулирующего нормы Земельного кодекса, вступающие в силу после завершения «земельного моратория») будут всесторонне рассмотрены ваши предложения по запрету на продажу земли иностранным компаниям и гражданам, а также запрета на сдачу в аренду земли в приграничных регионах иностранным государствам и их гражданам», - цитирует ответ Мамина агентство КазТАГ. 

Казалось бы, какие тут могут быть сомнения? Власти помнят, как в 2016 году буквально на пустом месте в стране организовался самый массовый протест за последний десяток лет. По стечению обстоятельств неформальный лидер этого движения, Макс Бокаев, также вышел на свободу и бесстрашно грозит новыми митингами, отвергая любые ограничения, налагаемые на него пробацией. Очевидно, что протолкнуть эту идею сейчас будет не просто рискованно, а еще более рискованно, чем в 2016 году, когда власть пошла на попятную и объявила мораторий. После карантинного 2020-го года в стране куда больше недовольных, особенно в связи с ростом цен на продовольствие, которое, по большей части, растет именно из сельскохозяйственного сектора. 

С другой стороны, даже признавая все это, казахстанские власти понимают, что внутренних сил для превращения «сельхозки» в даже подобие драйвера для восстановления экономики просто нет. Так, выступая еще в прошлом году по этому, же поводу, Токаев, в частности, отметил: «Земля иностранцам продаваться не будет, но правительство должно в полной мере задействовать в экономический оборот сельскохозяйственные земли – привлечение инвестиций в аграрный сектор необходимо как воздух». Тогда же он упомянул про такую проблему, как износ оросительных систем. Добавим также невысокие урожаи и часто хищническое отношение производителей к земле, высокую зависимость аграриев от государственных субсидий, и мы получим картину разбитого корыта, у которого сегодня сидит наше село. Первичный раздел сельскохозяйственных наделов, старт которому был дан еще правительством Тасмагамбетова, обернувшийся обнищанием простых селян и созданием ограниченного числа латифундистских хозяйств, сегодня, фактически, может быть пересмотрен. Большая часть вчерашних латифундистов к нынешнему году или обанкротилась, или – еще хуже – села на нары. 

Свято место пусто не бывает, но пока о своих амбициях войти в аграрный сектор из внутренних игроков заявили только авторы непомерно амбициозного фильма, распространявшегося по соцсетям прошлой осенью. Малоизвестный предприниматель и его команда заявили, что смогут создать в Казахстане крупнейший агрохолдинг в мире, для чего они уже каким-то хитрым способом вывезли канадское зерно. Им всего-то нужно бесплатно дать 5 млн. гектар земли, полное освобождение от налогов и привлечь $7 млрд. инвестиций. В обмен на это авторы инициативы пообещали бороться с коррупцией и сделать отдельных граждан страны миллионерами. В Минсельхозе рассматривать всерьез сказанное не стали, хотя, говорят, фильм про эти воздушные замки наверху очень понравился. 

Но в разговорах с представителями западной экспертной среды, мы поняли, что серьезных инвестиций без предоставления какого-либо непосредственного «контакта» инвесторов с землей в аграрный сектор ждать трудно. И речь идет даже не о планах тайной экспансии с востока, страх перед которой вполне понятен на фоне того, как поступают там с нашими соплеменниками. Даже просто заинтересованные только в прибылях западные деньги могут прийти в частный аграрный сектор лишь в некоей связке с той землей, на которой они должны будут эффективно осваиваться. Все очень похоже на разработку других естественных ресурсов – недр. Инвестор приходит только тогда, когда ему дают доступ к разработке месторождений, либо казахстанская компания достаточно велика, чтобы самой выйти на IPO на мировых биржах. Но, как уже говорилось выше, казахстанские агрохолдинги (читай – латифундисты) в большинстве своем уже почили в бозе, да и примеры присутствия на крупной бирже, вроде LSE, для казахстанских гигантов заканчивались обычно ничем. Реально же иностранные компании вошли деньгами лишь в те проекты, где им дали возможность строить бизнес самим, чтобы вводить свои стандарты и контролировать процессы. 

Как и чем заканчивается просто заимствование денег нашим «капитанам бизнеса», мы прекрасно осведомлены по примеру банковского пузыря, раздутого в 2006-2009 годы иностранными займами, натурально закопанными в землю. С тех пор, кстати, и вчера еще считавшийся передовым финансовый сектор перестал быть привлекательным для иностранных инвесторов. Приход «австрийских итальянцев» окончился убытками, а присутствие россиян связано лишь с их собственными интересами в ЕАЭС и никакой заметной роли они в финансовом секторе не играют. Резервов роста в нефтегазовом и металлургическом направлении нет, туризм убит коронакризисом, транзитный потенциал итак ограниченный, так и остается невостребованным по политическим причинам. В телекоме – одни монополисты, и иностранцы оттуда наоборот уходят. Стройка снова набирает обороты, но она также импортозависима – слишком много стройматериалов мы не производим, соответственно стоимость в значительной степени формируется в долларах, а потребляется в тенге. Ей, конечно, сделали инъекцию из ЕНПФ, но эффект ее вряд ли будет долговременным, и кроме положительного (оживление рынка) имеет и отрицательную сторону (резкий рост цен, снижающий доступность жилья). 

Что в сухом остатке? В сухом остатке нет хороших решений. Инвесторы из-за рубежа вряд ли придут в находящийся в глубоком кризисе из-за коррумпированной и неэффективной экономики аграрный сектор, если им не дать доступ к земле в том или ином виде. Давать доступ одним, лишая его других – еще более верный способ разругаться с соседями, политика которых внушает беспокойство гражданам. Давать доступ всем иностранцам – верный способ вызвать очередной народный бунт. Плюс, ясно, что и наши элиты также захотят «принять участие» в разделе последнего доступного ресурса, на котором еще можно что-то «поднять», что опять же не добавит перспективам сельского хозяйства ничего, кроме проблем. А с учетом того, что не все «элитные группировки», видимо, допущены к этому «вопросу», то не факт, что их опасения по поводу наращивания ресурсов у конкурентов к моменту, когда реальный транзит власти все же произойдет, не выльются в попытки педалировать общественность на полное закрытие земельного вопроса для иностранцев. Ну, а веры в то, что активное развитие сельского хозяйства возможно усилиями «внутренних игроков», еще меньше; у них было тридцать лет для этого, но результата не было. Вместо спасательного круга для казахстанской экономики, сильно потонувшей в ковидный 2020-й, в лице аграрного сектора мы имеет пока лишь еще один кирпич на шее, тянущий вниз…