Нация перочинных ножиков-2
Беда в том, что если я тебе не верю, то я не могу верить твоим словам о том, что тебе можно верить.
Из телесериала «Доктор Хаус (House M.D.)»
НА ЭТОЙ НЕДЕЛЕ министр внутренних дел Ерлан Тургумбаев, выступая в мажилисе, сделал ряд заявлений, которые еще больше раскрывают планы властей страны по разоружению населения. О причинах этой политики мы уже говорили в этой рубрике, в материале «Нация перочинных ножиков (смотрите «ДН» от 13.10.2021 №38 (1441), и она достаточно проста – это страх и недоверие чиновников по отношению к гражданам. После расстрела ЧСИ и полицейских в Алматы Нур-Султан, очевидно, опасается того, что еще какие-нибудь граждане могут начать восстанавливать справедливость, которую не может обеспечить государство, своими руками. Кроме этого министр внутренних дел затронул вопрос доверия населения к своему ведомству, раскрыв сомнительные с точки зрения социологии способы «натягивания» статистики на желаемое. Симптоматично, что чиновник в погонах даже не смог называть авторов подобных исследований, данные которых он оглашает уже не раз.
Вначале, чтобы освежить память уважаемых читателей, напомним, о чем речь шла в первом материале «Нация перочинных ножиков». А шла она о том, что в недрах силовых структур разрабатываются законопроекты (или поправки к действующему законодательству), согласно которым в очередной раз будет сокращен легальный доступ граждан к оружию – как к огнестрельному (за счет повышений возрастного ценза и введения испытательных сроков для покупки нарезного оружия), так и к холодному. Фактически, оглашенные новации в законодательство вовсе запретили бы холодное оружие (так как оно определено в текущем законодательстве) для населения. Наш был довольно просто: «…Если власти страны что-то и делают по мере роста закредитованности и обнищания населения, то это, видимо, поступательно разоружают его».
На этой неделе Тургумбаев немного раскрыл карты уже по поводу огнестрельного оружия. Поводом для этого стал вопрос депутата Андрея Линника, озабоченного необходимостью «усилить контроль за оборотом уже приобретенного оружия и выданных на них разрешений», а также дополнительным обучением «обращения с огнестрельным оружием как источника повышенной опасности». Начал министр с банальностей и уже оглашенных ранее «инноваций»: «На самом деле последние события, которые произошли не только в Казахстане, но и в мире по применению оружия, тем более оружие, если применяется, оно приводит к определенным жертвам. Ряд предложений были обсуждены в МВД. На самом деле пороговый возраст нами предлагается увеличить до 21 года, потому что применение, использование, хранение оружия, а также боеприпасов связано с определенным риском для окружающих. Они должны проходить специальные тесты, экзамены, обязательно будет проверка по учетам психоневрологических диспансеров».
Сообщил он также о том, что цифровизация пришла и в его ведомство, а потому, информация о наличии психиатрических проблем граждан будет доступна и для органов внутренних дел, чтобы они могли изымать стволы у тех, кто попадает на учет психдиспансеров уже после того, как стал владельцем оружия. «Сейчас данная система интегрирована с Минздравом. В этом году в рамках цифровизации мы интегрировались, и практически вновь поставленный на учет психоневрологический диспансер, территориальные наши органы внутренних дел будут знать. Поэтому в части выдачи оружия и проверки будет проводиться автоматически», - отметил он. Из слов министра не ясно, почему, если силовики уже интегрировали базы данных с психдиспансерами, они продолжают требовать от граждан, желающих приобрести не то, что огнестрельное оружие, но даже простую пневматику (которая во всем мире продается свободно), справки из этой же системы? Ок, спишем на бюрократизм (хотя отменить это – дело всего лишь одного приказа и нескольких инструкций).
Идем дальше. А дальше у нас открытые карты от силовиков, которые почему-то уверены, что оружия у граждан Казахстана слишком много и его количество надо сокращать. Под предлогом борьбы с браконьерством. «На сегодня в РК у юридических и физических лиц на руках находится около 300 тысяч видов оружия, в том числе и полуавтоматического. Здесь должен быть жесткий контроль со стороны органов внутренних дел. Недавно только вносили проект закона об усилении ответственности за браконьерство. 300 тысяч оружия - это слишком большое количество, поэтому ограничения будут вводиться. Проект закона в открытом доступе, обсуждается с общественными организациями, ассоциациями охранных структур, владельцами охотничьих угодий. Каждый гражданин может внести свое предложение. Все предложения обсуждаются, и потом коллегиально выносится решение», - сказал господин Тургумбаев.
Как ни странно, но нам, в редакции, не удалось найти этот проект закона в открытом доступе. Если кто-то в МВД читает эти строки, посчитайте их официальным запросом и пришлите нам, пожалуйста, ссылку. Что касается браконьерства. Это уже нарушение закона, и бороться с ним дополнительно – это как-то перебор. Никто же в своем уме не предлагает (по крайней мере, пока) изымать у населения автомобили из-за того, что происходят ДТП! Что вообще значит «слишком большое количество»? Давайте посчитаем: населения у нас, согласно официальной статистике, 19 млн. человек. 300 тысяч стволов на 19 миллионов, это всего лишь 1,5 ружья на 100 человек. Для сравнения – в США на 100 человек приходится 120 единиц огнестрельного оружия. Даже в России, на которую наши чиновники так любят кивать (ведь именно расстрелами тамошних школ сегодня оправдывают очередное ужесточение!) на сотню граждан приходится 12,3 ружья. Если ориентироваться на статистику 2017 года (более новые данные мы не нашли в открытом доступе), то из 230 стран и территорий мира, мы окажемся где-то на 180-й позиции. Из этого же рэнкинга становится ясно, на какие страны ориентируются наши силовики – Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан. Там на 100 человек вообще меньше половины ружья – 0,4. Конечно, к развитым странам наших соседей не отнесешь, но для чиновников оно ведь так спокойнее, да?
Нет, конечно, из «тотально невооруженных» есть и пара развитых азиатских стран – Япония, Корея, Сингапур, Тайвань. Но они отличаются тем, что там практически негде охотиться, мест свободного проживания диких животных практически не осталось, а среди тех, кто еще практикует какую-то охоту, многие предпочитают делать это вообще без современного оружия. Вот только, по развитию Казахстану до этих стран – как до Луны, и ориентироваться в деле разоружения граждан на них, значит сильно грешить против реальности. Ладно, охота, но часть граждан приобретает оружия и для того, чтобы в случае чего иметь возможность защитить свой дом, родных и близких, имущество, здоровье. Их тоже будут разоружать под предлогом потенциального браконьерства? Самое интересное, что полностью разрушает аргументы в пользу того, что изъятие огнестрельного оружия у населения призвано защитить детей (от расстрелов в школах, вузах), это ответ того же Тургумбаева на вопрос о возможности охраны учебных заведений полицией. Вот его цитата: «Я не думаю, что полиция должна охранять физически каждую школу. Потому что, во-первых, функции охраны детских учебных заведений... Это же не детская колония, не закрытое учреждение. Это учреждение образования, где дети должны учиться, воспитываться, получать знания. Районные подразделения [МВД] - это совсем другое, там у нас хранятся и режимные документы, есть оружие, секреты, поэтому они охраняются полицейскими. Поэтому в части сокращения охраны и передачи функций охраны учебных заведений пока в рамках реформ у нас не предусмотрено». Еще раз: охранять детей непосредственно в школах МВД даже не планирует – там же не хранятся «режимные документы, есть оружие, секреты», там же всего лишь дети. А вот отобрать легальное оружие у населения после расстрелов в российских школах – это да, это надо. О том, что представляет собой обычная охрана в школе или любом присутственном заведении – пенсионеры, сидящие в телефонах, и вооруженные в лучшем случае ими же – мы все прекрасно знаем. То есть не о детях думают «сокращатели стволов у населения», а если и о них, то точно не о наших с вами.
Главный аргумент полиции на счет того, что сами граждане все больше и больше лишаются возможностей для самостоятельной защиты остается неизменным – есть мы, нам доверяют, мы защитим. И тут господин Тургумбаев в мажилисе привел следующие данные: «Внедрена новая система оценки деятельности полиции. Основными критериями определены уровень безопасности граждан и доверие населения. Для этого независимыми институтами проводятся социологические исследования. Результаты первого полугодия показали, что полиции полностью доверяют 38,7% граждан, частично – 38,1%». Источники этой статистики глава МВД привести отказался, сообщив, что это некие «общественные организации».
Но так уж случилось, что цифра 38,7% «полностью доверяющих полиции» оказалась в исследовании, опубликованном на портале «Finprom» в июле этого года. Основано оно, как указывается, на данных Бюро национальной статистики Агентства по стратегическому планированию и реформам (АСПиР) Республики Казахстан. Кстати, сам Тургумбаев в феврале прошлого года в интервью одному из изданий сообщил, что в оценке работы полиции ведомство ориентировалось именно на исследование Комитета по статистике министерства национальной экономики (МНЭ) РК, который и был в октябре прошлого года преобразован в Бюро национальной статистики АСПиР. Зачем нужно было говорить журналистам, что это какое-то иное исследование, непонятно.
Ну, Бог с ним, с авторством исследования. Смущает еще и определение «полностью доверяют» и «частично доверяют». Что это означает? Полное доверие – это понятно, это когда гражданин верит полиции, уверен, что она его защитит, убережет, а в случае нарушения его прав – найдет виновника. Но, что такое «частично доверяют»? Уверены, что найдут преступников, но посадят ли – под вопросом? Или уверены, что криминал будет расследоваться, но дорожная полиция – брать взятки? Да, и само по себе формулирование в одном исследовании вопросов о полном и частичном доверии, это сильно против логики. Если чему-то или кому-то человек не доверяет вполне, то называется «недоверие», нельзя быть «частично беременным». Так, кстати, и написали после февральского исследования статистического ведомства многие коллеги: «Более 60% казахстанцев не доверяет полиции». Но г-н Тургумбаев смело объединяет обе цифры – «полностью» и «частично» доверяющих – и в июне этого года говорит о том, что «75% населения доверяет полиции». Насколько эта цифра вызывает доверие – это каждый казахстанец может сказать сам, из своих или известных печальных примеров работы правоохранительных органов. Тот факт, что министр отказывается раскрывать свои источники, достаточно показателен, чтобы судить о реальности таких цифр.
А даже если не подвергать сомнению цифры Тургумбаева, то получается, что три четверти населения верит полиции, а полиция населению не верит, если так страстно желает его разоружить – отобрать 1,5 ружья на 100 человек и все холодное оружие. Такое вот одностороннее доверие. Странно, не правда ли? Или все же руководство МВД прекрасно понимает, как на самом деле население относится к силовикам? Тогда да, все логично. Судить по словам или по делам? Наверное, дела говорят больше и точнее. Но говорят они печальные вещи: вместо решения экономических, социальных проблем граждан (когда на ровном месте у нас растет инфляция, пропадает топливо, цены на еду стартуют в космос, вдруг стало не хватать электричества и далее по списку), государство последовательно занимается только одним - обеспечением своей безопасности от населения.
